Детектив из Мойдодыра. Том 3
Шрифт:
Меня он не собирался пристраивать. Он всего лишь имел в виду глубокие саднящие царапины у меня на шее и плече. Обрабатывая ссадины, доктор мимоходом расширил мой кругозор, поведав, что в собачьих кругах означает слово: «вязать».
– Крайне поэтично! – только и смог вымолвить я, надевая рубашку.
Он проводил нас до выхода.
– Все будет хорошо, Виктор Эдуардович. Постарайтесь подружиться. Для собаки потеря хозяина – тяжелейшая психическая травма. Хозяин для собаки – не просто родное существо, а… как бы это сказать… смысл существования – именно так, наверное. Вам понадобится деликатность и терпение.
– Спасибо, доктор. Терпения и деликатности мне не занимать – вы, должно быть, сами уже это заметили. – Я с чувством потряс его руку. – Оказывается, в нашей стране можно болеть, только надо быть собакой.
– Лучше не болейте.
***
Собака, тяжело припадая на правую лапу, шла рядом, но, в то же время, шла сама по себе. Она ни разу не взглянула на меня, не оглядывалась по сторонам и, вообще, не поднимала головы. И все же, когда я свернул к остановке маршрутки, она свернула за мной.
Я помог ей взобраться по ступенькам автобуса.
– Эй, ты куда с собакой-то? – заохал кто-то сзади.
Водитель оглянулся. Присутствие собаки в автобусе, кажется, его не возмутило.
– На собаку оплата отдельная. Не нагадит?
– Не больше, чем остальные, – с уверенностью опытного собачника заявил я.
Овчарка уже ездила в автобусах. Она прошла в конец салона и забилась в угол между сиденьями. Я сел рядом и положил руку ей на холку.
– Ну и дела-а-а… Как же тебя все-таки зовут, собака?
Она подняла голову и посмотрела мне в лицо тоскливыми, смертельно уставшими глазами.
«Как зовут, как зовут… Чего прицепился – все равно не поймешь… Джульеттой зовут… Отстань, Виктор Эдуардович…»
2
Как правило, люди довольно долго выбирают себе четвероногого друга. Мне такой возможности никто не предоставил – эта собака сама решила, на кого упасть. Хотя вообще-то, упасть она должна была бы прямо на асфальт, потому что я в это время сидел бы, зевая, в «Мойдодыре» и даже не подозревал, что на другом конце города находится на волоске от смерти такая симпатичная девочка. Если бы не Андрюха Зотов – собачий ангел-хранитель, которому позавчера тоже неожиданно позарез понадобился четвероногий друг – черный джип…
– К вам клиент, шеф, – объявила Ленка, закатила глаза к потолку и недоуменно пожала плечами.
Я успел понять, что клиент какой-то необычный. Ленка посторонилась, и в кабинет вошел низкорослый, чуть повыше Ленки, но ужасно довольный собой и жизнью парень. Устойчивый оптимизм явно являлся его отличительной чертой, судя по сияющей искренней улыбке. Остальные особенности характера скрывали длинный, от улыбки до пят, черный плащ и низко надвинутая на улыбку черная шляпа.
– А вот и я – давно не виделись! – радостно представился он, снял шляпу, открыв круглое, покрытое красно-медным загаром лицо, и небрежно, от плеча швырнул в меня шляпой.
Ленка тихо охнула. Шляпа мягко приземлилась, скользнула по столу и остановилась у моего локтя. Посетитель весело смотрел на меня, ожидая не просто похвалы, а бурного восторга.
– Здесь не покупают поношенные шляпы, – холодно заметил я.
Он
Ленка пискнула и шмыгнула в приемную, оставив нас наедине.
– Дружище, да какая же она поношенная? Я ее сам только сегодня купил! – объяснил он, наконец, причину своего безудержного веселья. – А вот на джип немножко не хватило. Ну, ничего! У тебя же джип есть?
Я бы принял его вопрос за неудачный намек заблудившегося рэкетира-любителя, если бы не это необычное обращение: «дружище».
– У меня нет.
Он расстраивался так же внезапно и безудержно, как и радовался. Мне показалось, что непонятный посетитель сейчас заплачет.
– Как – нет? – спросил он упавшим голосом. – Ты же этот… частное совместное охранное…
– Детективное агентство.
– Ну, да… А джипа нет?
– Нет.
Сгорбившись от непоправимого горя, он подошел к столу, взял шляпу и, шаркая подошвами по полу, направился к двери. Но перед тем, как покинуть кабинет, обернулся и с трепещущей в голосе надеждой спросил:
– А достать нигде не можешь? На время. На пару дней всего. Я деньги заплачу. Выручай, дружище!
Мое совсем не каменное сердце дрогнуло в предчувствии гонорара.
– Достать можно все. Особенно, на время. Ты чего так торопишься-то? Присядь.
Его лицо вмиг расцвело счастливой улыбкой, и я торопливо добавил:
– Только шляпу в руках держи.
***
Андрюха Зотов заработал кучу денег. Именно заработал, а не украл, именно кучу, а не миллионы, и именно денег, а не рублей. Год назад покинул он родной городок поселкового типа, где бесплатно трудился на речной верфи, и, поддавшись на уговоры дружбана-товарища, направился в далекую страну Грецию собирать клубнику.
Почти два месяца честно отгорбатился Андрюха на иноземных полях, но когда пришла пора расплаты, удержали с Андрюхи за визу, дорогу и скудный пансион две трети от обещанных шестисот долларов, и рухнули его мечты о большой золотой печатке до локтя и о шикарной, чтоб вся улица содрогнулась и натужно охнула, свадьбе с Надюхой.
Так что, сидели они с дружбаном-товарищем в греческом баре, распивали на двоих большую светлую бутылку местного анисового самогона и закусывали мятой клубникой из полиэтиленового пакета. А поставленные барменом на стол две глиняные тарелки, расписанные нимфами и кентаврами, игнорировали настолько презрительно, что больше бармен к их столу не подходил, лишь через плечо с опаской оглядывался. И не зря оглядывался, потому что грустно и погано было им на душе, и выплеснулась эта грусть наружу битьем красивых исторических тарелок и неприятно ухмыляющихся, некрасивых греческих лиц.
А у них в Греции так глубоко и искренне грустить, оказывается, не принято. Но удалось Андрюхе оторваться от погони, бросив на произвол судьбы не столь резвого дружбана-товарища, извивавшегося в руках полицейских с неуместно-торжествующим криком: «Ага-а-а-а, гады-ы-ы-ы! Все равно не возьмете!» И брел он на следующее утро по пересеченной гористой местности, и так бы и брел, сам не зная куда, если бы не встретил на пустынной дороге соотечественника Серегу в черном, похожем на маленький танк джипе.