Детективное агентство 'Альтернатива'
Шрифт:
К четырем часам они сделали все что могли. Но удовлетворительной картины не получилось. Селуин это понимал.
– Я в плохом положении, - признался он Алексу.– федеральные власти собираются навесить на меня деньги, не указанные в отчетах. Но фактически мне оставалось от них очень мало. Фонды распределялись по другим счетам, к которым у меня не было доступа.
– Если до этого дойдет, видимо, вы сможете заключить сделку, предположил Алекс.
– По правде говоря, это немудрое решение, - возразил Селуин.– Самое худшее, что меня ждет, это несколько лет тюрьмы. Для хорошего
– Аминь, брат мой, - сказал Алекс.– Что касается меня, я на время покину эту страну. Поселюсь в Париже и буду писать мемуары.
– У меня семья, я не могу этого сделать, - с легкой завистью вздохнул Селуин.– Ну и последнее.– Он достал большой голубой чек и протянул его Алексу.
– От наших друзей в Персидском заливе, - пояснил он.– Положите его на счет "Арабко".
Чек был на десять миллионов долларов, самое крупное единовременное пожертвование из полученных фондом. Алекс положил его в свой кейс и в последний раз окинул взглядом стол. Он очистил его еще вчера. Потом взял кейс и направился к двери.
– В злачные места Европы?– саркастически улыбнулась Эллайс Миллс, клерк, встречавшая посетителей в холле.
Алекс улыбнулся. Эллайс уже давно забронировала ему место в самолете. С тех пор она постоянно напоминала об этом и почти открыто намекала, что он мог бы склонить ее поехать с ним.
Однако Алекс не считал, что она именно та женщина, которая ему нужна. Он помахал ей на прощание рукой и вышел.
Он взял такси и поехал в Первой Национальный банк. Как человек Селуина, Алекс во всех законных и полузаконных операциях имел право подписи на чеках пожертвований. Для Селуина, который почти все время проводил с клиентами и дарителями, было удобнее, чтобы Алекс занимался движением и перемещением средств с одного счета на другой.
Алекс стоял перед зданием банка. Никогда раньше он не думал о пожертвованиях как о реальных деньгах. Ни когда разразился скандал по поводу сделки с оружием для Ирана, ни когда они направляли собранные для никарагуанских контрас средства на другие счета. Это касалось полицейских и грабителей, сидевших на самом высоком уровне, а он развлекался от души, наблюдая за махинациями (и выполняя их). Ему также пришлось признать: он не ожидал, что дело придет к сегодняшней развязке. Хотя неожиданный крах "Селуин Групп", расследование в конгрессе - все случившееся было предсказуемо с самого начала. Да, его тяготило участие в нечистой возне, но он полагал, что люди, с которыми приходится работать, знают, что делают. При таких высоких ставках и так хорошо защищенных операциях трудно думать о неизбежности крушения.
Но в конце концов это произошло, и он стоит здесь с последним чеком. Еще одно звено к сотканной паутине...
А что, если он не добавит его? Что, если он оставит его себе?
Алекс никогда не был крупным мошенником, только однажды и недолго. Однако сейчас он стоял с чеком на десять миллионов баксов. Он знал, как положить деньги на свой швейцарский счет и как забрать их оттуда и перевести на запасный закодированный безымянный счет, который у него был в Лихтенштейне.
Крупные
Паспорт лежал у него в кейсе. Он не стал утруждать себя возвращением в квартиру за одеждой. Когда в кармане лежат десять миллионов долларов, принадлежащих кому-то другому, наступает время действовать. В тот же вечер Алекс вылетел первым классом "Эр Франс" в Даллас.
– Это твоя версия, - сказал я Романья.
– Теперь меня это интересует не больше, чем крысиная задница, усмехнулся он.– Я отстранен от этого дела и сегодня вечером отправляюсь домой. Но не потому, что я поверил, будто Алекс мертв. По-моему; он инсценировал всю эту историю.
– Зачем?
– Для того, чтобы ты мог засвидетельствовать его смерть. Его предполагаемую смерть. И когда власти примут эту версию, он полностью освободится и под своим новым именем будет по-настоящему в безопасности и сможет тратить десять миллионов, как ему заблагорассудится.
– Какие десять миллионов? Ты, должно быть, говоришь об одном из главарей этой заварушки "Иран-Контрас".
– Нет, я говорю об Алексе. О нем и о его секретаре, известной тебе Ракель Старр. Я почти уверен, что это она втянула Алекса в историю с деньгами. А теперь приехала сюда, чтобы забрать свою долю. Как я представляю, подобие смерти, или что там случилось с Алексом, ставит крест на ее планах. Но я могу понять и точку зрения Алекса: устроить сцену смерти и сохранить несколько миллионов долларов.
– Алекс никогда такого не сделает, - почти автоматически пробормотал я.
– Не сделает?– повторил Романья, вдруг разозлившись.– Что ты о нем знаешь? Тебе точно известно только одно: он старый приятель той поры, когда вы оба жили на Ибице как хиппи. У нас есть досье и на тебя. Ты пустое место, тебя мы не принимаем в расчет. Ты живешь в мире, который выдумал в мечтах. И если ты думаешь, что Алекс остался тем же самым босоногим парнем, какого ты знал, то ты и правда чокнутый.
– Вы можете доказать, что он присвоил десять миллионов долларов?
– Нет, не можем. Пока еще не можем. Но мы совершенно уверены.
– Счастливого пути домой.– Я оставил деньги за выпивку и встал.
– Я думаю, это многое изменит и для Нивес, - заметил Романья.
– Кто такая Нивес?– Я остановился, ухватившись пальцами за дверную ручку.
– Ты думаешь, что прекрасно знаешь своего старого приятеля. А сам даже не слышал о Нивес.– Он хихикнул.– Идите и проверьте, кто она, мистер Частный Детектив.
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ
49. НИВЕС
В холле меня ждала леди.
Когда я вошел, она поднялась. Должно быть, Алекс показывал ей мою фотографию, потому что она без колебаний узнала меня. Высокая и красивая молодая женщина, в которой чувствовался класс. Такой отпечаток откладывает на людей рождение в семье, где много денег. Но чтобы быть справедливым, добавлю: в этом есть и что-то врожденное. Черная шелковая юбка, открытая шелковая блузка, высокие каблуки-"шпильки". В любом случае, я бы мог держать пари на что угодно, что ее имя Нивес. И я выиграл, хотя, естественно, ничего не получил за это.