Детективные романы и повести
Шрифт:
— А дальше?
— А дальше она вам назначит встречу. Я вам подскажу, как нужно будет вести себя. Вы потребуете у нее — дайте-ка подумать! — десять тысяч фунтов стерлингов.
— Вы с ума сошли!
— Ничуть, — возразил Пуаро. — Возможно, я немного эксцентричен, но уж ни в коем случае не сумасшедший.
— А если леди Хорбери вызовет полицию? Ведь меня отправят в тюрьму!
— Она этого не сделает.
— Откуда вам знать?
— Друг мой, я знаю все.
— И тем не менее, мне это очень не нравится.
— Успокойтесь,
— Да, но подумайте, мосье Пуаро, ведь это весьма рискованное предприятие. Оно может погубить всю мою жизнь.
— Та-та-та, эта леди не посмеет сообщить в полицию, уверяю вас.
— Но она может рассказать об этом мужу.
— Нив коем случае.
— Не нравится мне все это.
— А вам нравится терять пациентов и губить свою карьеру?
— Нет, но все же…
Пуаро ласково ему улыбнулся.
— У вас ведь есть антипатия к чему-нибудь, да? Это вполне естественно. И, кроме того, в вас есть рыцарский дух. Могу вас уверить, что леди Хорбери недостойна таких высоких чувств. Если выразиться образно, она просто мерзкая и отвратительная особа.
— Все равно, она не может быть убийцей.
— У вас слишком много предвзятых мыслей. А я хочу лишь ускорить дело и выяснить необходимое.
— Мне вообще не нравится мысль шантажировать женщину.
— О, господи! Слова-то какие! Шантажа, как такового, в сущности, не будет. Вам просто необходимо произвести определенный эффект. А уж потом в действие вступлю я.
— Если вы загоните меня в тюрьму… — сказал Норман.
— Нет, нет, нет. Меня хорошо знают в Скотланд-Ярде. Если и произойдет что-либо непредвиденное, всю вину я возьму на себя. Но ничего непредвиденного не случится.
Норман со вздохом сдался.
— Хорошо, я это сделаю. Но знайте, мне это вовсе не по душе.
Пуаро медленно продиктовал текст.
— Прекрасно, — сказал он. — Немного позднее я проинструктирую вас относительно вашего поведения во время встречи с леди Хорбери. Скажите мне, мадемуазель, вы когда-нибудь бывали в театре?
— Да, довольно часто.
— Хорошо. А вы видели, например, пьесу «Под уклон»?
— Да, видела около месяца тому назад. Это совсем неплохая пьеса.
— Это американская пьеса?
— Да.
— А вы помните роль Генри, которую исполнял мистер Раймонд Барраклуф?
— Да. Он был превосходен в этой роли.
— Вы считаете его привлекательным мужчиной? Да?
— Необыкновенно!
— Так чего же больше в нем, привлекательности или актерского мастерства?
— О, мне кажется, он неплохо играл.
— Мне нужно сходить посмотреть на его игру, — сказал Пуаро.
Джейн, совсем сбитая с толку, смотрела на Пуаро, не отрывая глаз. Какой же странный этот маленький человечек! Перепрыгивает с одного на другое, как птица с ветки на ветку. Пуаро, видимо, прочитал ее мысли
— У вас неблагоприятное мнение обо мне, мадемуазель? Вы не одобряете мои методы?
— Нет, просто непонятно, почему вы перескакиваете с одного на другое.
— Это неверно. Я следую своим путем логики, noрядка и метода. Не стоит делать поспешных выводов. Нужно постепенно исключать из списка.
— Исключать? — переспросила Джейн. — Так вот вы, оказывается, чем занимаетесь? — Она задумалась. — Теперь понимаю. Вы исключили мистера Гленей…
— Возможно, — ответил Пуаро.
— Потом вы исключили нас, а теперь, видимо, собираетесь исключить леди Хорбери. О!
Она вдруг замолчала, пораженная какой-то мыслью, пришедшей ей в голову.
— Что такое, мадемуазель?
— А этот разговор о попытке убийства? Это была проверка?
— Вы очень догадливы, мадемуазель. Да, это было частью того пути, по которому я иду. Я упомянул о попытке убийства и стал наблюдать за мистером Гленей, за вами и за мистером Гейлом. Но ни в ком из троих не заметил ничего подозрительного, хотя меня очень трудно провести. Ведь записи, сделанные мадам Жи-зель в ее записной книжке, никому из вас не известны. Итак, вы видите, я удовлетворен.
— Каков же все-таки вы опасный и хитрый человек, мосье Пуаро, — сказала Джейн, вставая. — Я никак не пойму, почему вы говорите то одно, то другое.
— Это ведь элементарно. Я хочу выяснить все обстоятельства.
— Я надеюсь, у вас имеется много путей их выяснения.
— Вообще-то существует лишь один настоящий луть.
— Какой же?
— Услышать все из уст самого преступника.
Джейн засмеялась.
— А если он не захочет говорить?
— Каждый любит поговорить о себе самом.
— Да, вы правы, — согласилась Джейн.
— Именно таким путем многие шарлатаны создают себе богатство. Такой шарлатан вызывает своего собеседника на откровенность, и тот, упиваясь своим красноречием, рассказывает, как он вывалился из детской коляски в двухлетнем возрасте, как его мать ела персик и испортила соком свое оранжевое платье, как в полтора года он таскал своего отца за бороду. И так далее и тому подобное. А потом, после приятной беседы, человек уходит домой в восторге от самого себя и спокойно засыпает без снотворного.
— Какая чепуха! — сказала Джейн.
— Нет, это не так уж глупо, как вы думаете. Все это основывается на одной из самых главных черт человеческой натуры, на необходимости поговорить, излить душу. А вы сами, мадемуазель, разве вы не испытываете иногда желания поговорить о своем детстве, о своей матери, или отце?
— Но к данному случаю это никак не подходит. Я вот, например, выросла сиротой.
— Но это уже совсем другое дело. Об этом вряд ли приятно вспоминать.
— Нет, почему же? Мы остались сиротами, но не бедствовали. И у меня тоже есть забавные воспоминания детства.