Дети богов

Зонис Юлия

Несмотря на всю серьезность ситуации, некромант, похоже, нашел наконец-то повод повеселиться.

– Ну давайте, поспешите ему на помощь, вы же, кажется, обещали.

– А вы что ему обещали?

– А это вам знать не обязательно. Однако, похоже, мы основательно вляпались. Придется исполнить его просьбу.

– Вы рехнулись? У нас нет времени. Да что они могут нам сделать, это же просто призраки…

Тут снова заревел рог. Стены ущелья подернулись нехорошей серой дымкой. Мертвые лица всадников проступили четче… Молодой военачальник поднес

рог к губам в третий раз, когда Иамен оттолкнул меня и выпалил:

– Не надо! Вы нас убедили. Мы вам поможем.

Юноша с рогом обернулся к своим и что-то прокричал. Двое призраков подвели к нам коней.

– Поспешим же на битву, брат, – обратился ко мне предводитель.

– Да какой я тебе брат…

Некромант пихнул меня в ребра рукоятью катаны, и я заткнулся.

– Не надо коней. Мы обойдем их с тыла.

Юноша поразмыслил, а затем коротко кивнул. Копыта снова загремели по ущелью.

– Ловко вы их обманули, – сказал я, когда всадники скрылись в серой мгле.

Иамен некоторое время задумчиво смотрел на меня. Наконец разлепил губы и сказал:

– Я, Ингве, своих обещаний не нарушаю. А вы можете идти.

С этими словами некромант развернулся, закинул катану в ножны и пошел к отвесной стене ущелья. Подпрыгнул. Вцепился руками в выступающий камень. Подтянулся. И начал карабкаться, распластавшись по скале.

Я пробормотал: «Кретин ты, князь, и гонор у тебя кретинский». И полез за некромантом.

Пока мы взбирались, я коротко пересказал Иамену байку своего соседа по камере. Некромант никак не откомментировал – впрочем, ему не хватало на это дыхания. Он еще и мне помогал, потому что ползти вверх по отвесной скале, волоча за собой тяжеленный Тирфинг, оказалось упражнением не из легких. Когда мы все-таки перевалились за край, я вознес хвалу Имиру. Хвала, впрочем, была преждевременной.

Ближе к горловине ущелья, по обе стороны пропасти, суетился большой отряд. Воины в кольчужных рубахах деловито катали камни и швыряли их вниз, откуда уже доносились вопли и шум схватки. Выцеливали кого-то лучники.

– Что будем делать? – пропыхтел я. – Заходить в тыл? Они нас в капусту нашинкуют.

– Не нас. Вас.

– Что?

– Отвлеките их внимание.

– Слушайте, – нахмурившись, я развернулся к Иамену. – Я, может, и приложил руку к этому балагану, но и у вас совесть должна быть нечиста – даром вы, что ли, поминали Ганелона-предателя? Не буду я один отдуваться.

– Вас никто и не просит, – терпеливо ответил некромант. – Мне просто надо собраться с силами. И еще надо, чтобы они не смотрели сюда.

Он взял меня за плечо и ткнул пальцем в чернокожего верзилу в красном плаще – должно быть, командира засадного отряда. Тот разорялся, отдавая распоряжения лучникам.

– Вызовите его на поединок.

– И с какого же перепоя он согласится?

– Потому что так принято.

– Кем принято?..

Но Иамен уже вытолкнул меня из-за камня.

Я шагал по краю ущелья и думал,

что вот, сбылись мои детские мечты. Вот я и угодил в седую героическую древность. Что-то мало мне это доставило радости… Внизу погибал отряд юного полководца. Вверху, увидев меня, закричали.

Я поднял голову и проорал:

– Эй, кто тут главный? Я, Ингве сын Драупнира, князь Свартальфхейма, вызываю тебя на бой!

Сколько раз я повторял эту фразу на берегах подземного озера! Сколько раз отвечало мне одно эхо, и в руке моей был не меч – так, заготовка. Я потянулся к рукояти Тирфинга и услышал:

– Я, король Марсилий, владыка свободного города Сарагосса, принимаю твой вызов.

Какая еще, к Фенриру, Сарагосса?

Выступивший вперед оказался высок и тощ, как скелет. Впрочем, он и был скелетом, лишь кое-где обтянутым темной кожей. За плечами воина пыльной тряпкой висел красный плащ. Кольчужная рубаха болталась на костяных ребрах, торчала спутанная черная борода. В руке ответившего на вызов тускло блестел иззубренный ятаган. Его солдаты расступились, давая дорогу военачальнику и оставляя нам место для поединка. Я сжал в ладони рукоять меча – и тут над ущельем пронесся низкий вой. Я обернулся.

Некромант стоял на плоском клочке земли между двух скал и выл, выл, задрав голову. Руки его поднялись. Сошлись. Опустились. Иамен заплясал.

Над горами повеяло ледяным ветром. В ржаво-сером небе остро сверкнули звезды. Будто и не было всех этих страшных месяцев, будто в спину нам глядели тибетские ледники, будто Тень только что склонялась надо мной, распростертым в снегу и беззащитным… Иамен плясал. С неба скалилась черная зубастая луна, и шептала, и пела, и корчилась в такт движениям некроманта. Моя ладонь соскользнула с рукоятки Тирфинга, и рухнула ночь.

Очнулся я на дне ущелья. По сторонам вздымались отвесные стены без малейшей трещинки – при одном взгляде на них становилось понятно, что вскарабкаться здесь наверх не было ни малейшего шанса. Я услышал скребущий звук и завертел головой.

Некромант сидел на каменной плите в нескольких шагах от меня и чертил катаной какие-то знаки на обломке песчаника. Или просто рисовал. Выглядел он так, будто спешить нам совершенно некуда.

Я сел, привычно потер затылок – скоро у меня там уже трудовая мозоль образуется – и сумрачно спросил:

– Что это было?

Некромант поднял голову.

– Это, Ингве, был Страж. Стражи. Пограничники.

– И что вы с ними не поделили? Откуда вообще вы знакомы со средневековыми вояками? Или соврали насчет возраста?..

Интересно, как он может быть старше – я же сам видел его ребенком?

Иамен пожал плечами.

– Они тут поставлены не для того, чтобы стеречь меня. Или вас. Хотя, признаюсь, в кои-то веки ваша разыгравшаяся фантазия принесла пользу. Я даже не думал, что так впечатлю вас упоминанием Ронсенваля. Притащить сюда Марсилия… Нет, хорошо, что они попросили только о помощи.