Дети хлебных времен
Шрифт:
– Быстрей же! – Проводник торопливо втянул Гунта внутрь. Он успел это сделать вовремя. Мигом позже еще один монстр опустился на камни возле самого входа. Стало темно и жутко. Согомаку показалось, что он вновь видит чудовищный глаз. Некто заглядывал в расщелину, пытаясь рассмотреть тараков, и, прижавшись к шероховатой стене, они напряженно ждали исхода.
– Какие же они огромные! – Дрожащим голосом пробормотал Кревет.
– На наше счастье, это так. Во всяком случае сюда им не пробраться.
Толкнувшись от скал, чудовище унеслось вдаль, в пещерке вновь просветлело. Заставив
Достав из котомки болотную мазь, проводник показал Беане, как нужно обрабатывать раны. Поохав и поахав, она взялась за дело, и, пока подруга помогала раненному, Согомак прокрался к выходу из расщелины. Соблюдая все меры предосторожности, высунулся наружу. И снова грудную клетку стиснуло от непривычных ощущений, голову закружило словно от порции хмельной браги. Внешний Мир был по-прежнему манящ и огромен, не предполагая ни границ, ни направлений. Подобно летучим чудищам вдруг захотелось расправить несуществующие крылья, ринуться в воздушную бездну, отдавшись во власть влекущей пустоте. Легкая дымка мешала рассмотреть детали, но главное Согомак все же отметил. Светило опустилось чуть ниже, приняв розоватый оттенок. Приближался конец сезона, – и именно это подсказало проводнику единственно верное решение.
– Будем ждать, – объявил он, вернувшись. – Еще немного, и наступит ночь. Вот тогда и двинемся в путь.
– Ты думаешь, ночью они нас не тронут?
– Как бы то ни было, но разглядеть нас в темноте им будет сложнее. Во всяком случае хотелось бы надеяться, что ночью они спят. Все-таки это не птероны.
– Да уж, куда там птеронам до них. Это все равно что цефалов ставить рядом с калоном.
– А вы заметили, как там воздух колышется? Вихрей нет, а дуновение есть. Я поначалу даже и не понял, что это за штука. Жаль, нет с нами Умника, – может, что и подсказал бы.
– Да что Умник! Он дальше Пашни носа не совал. Тут же вообще все другое. Одно Светило чего стоит! Это вам не какая-нибудь блеклая Матана.
– И не Слепец со своими каналами.
– Точно!.. Кстати, по-моему, внизу еще и горы маячили. Я, правда, толком не разглядел – не то зеленые, не то голубые. Но очень уж странно они выглядели – точно клубы дыма. Может, и правда, что здесь живут такие же как мы?
– Почему бы и нет? Тепло, светло и с пищей наверняка полный порядок…
Согомак нахмурился. Разговор принимал опасное направление. Поддаваясь магии Внешнего Мира, тараки заведомо ступали на скользкую дорожку. Думать надо было о возвращении – и только о нем! Они же говорили совершенно о другом.
– Все! Более об этом ни слова. – Проводник окинул спутников суровым взором. – Наша цель – добраться до дому. Поэтому – всем отдыхать и набираться сил!
Его товарищи промолчали, но, гляди им в лица, Согомак внутренне испугался. Без сомнения, с ними творилось то же, что и с ним. Все они хотели домой и все были непрочь оказаться в родных Пещерах, тем не менее, что-то в их сознании переменилось. Пожалуй, впервые путешественники позволили себе усомниться, задумавшись, а ТАМ ЛИ НАХОДИТСЯ ИХ ДОМ…
Внешняя
От такой мысли ему стало жарко. Взяв кувшин, Согомак торопливо налил Гунту и себе. Кревет уже подремывал, прикорнув щекой на краешке стола. Кабачок был полон захмелевших тараков, но недавние участники похода никого и ничего не замечали. Должно быть, Гунт переживал те же смутные чувства, что навалились на проводника, потому что поднял свою посудину без вопросов. Согомак притронулся к его кружке своей.
– Ты помнишь, как мы впервые вышли ТУДА?
Гунт кивнул, и Согомак вновь ощутил то удивительно сладкое головокружение. А еще… Еще был сумасшедший восторг вопреки всему! Именно тогда его впервые посетило чувство чужого превосходства и чувство гигантской затягивающей пустоты. Пространство, шумливое и многоцветное, было всюду, и только они – растерянные и испуганные – толклись на утлом пятачке мироздания. Он никогда не завидовал ни морокам, ни птеронам, но в тот чарующий миг действительно пожалел, что не умеет летать. Потому что отчетливо понял: Внешний Мир предназначался не для пургов и не для тараков. Единственными хозяевами его были те, кто обладал крыльями.
– Жаль все-таки не было с нами Умника.
– Да уж, ему бы там понравилось.
– Значит, за Умника?
Проводник кивнул.
– И за наших ребяток. Тех, что не вернулись.
– За них. – Гунт залпом опрокинул в себя огненную брагу. Согомак последовал его примеру.
Справа от них сидела седенькая компания старичков, слева резковатыми и громкими голосами перепирались безусые юнцы. Как обычно перемалывали старые новости, перевирали новые сплетни.
Стиснув зубы, Согомак пристукнул по столу.
– Мы оставили там ровно половину! Вышло восемь тараков, а вернулось четверо.
– Айзис жив, – напомнил собеседник.
– Айзис? – Согомак ощутил облегчение. В одурманенном мозгу шелестели ненужные фразы из ненужных споров. – Да, я его непременно заберу. В самое ближайшее время.
– Меня возьмешь с собой?
Согомак задумчиво взглянул на Гунта. Все было яснее ясного. Этого увальня тоже зацепило – и зацепило, похоже, всерьез.
– Признайся, снова хочешь прогуляться с наружной стороны?
Гунт кивнул.
– Хочу. И еще я хочу понять…
– Что именно?
– Хочу постигнуть тот смысл, о котором говорил Рох. – Гунт говорил медленно, тщательно подбирая ускользающие слова. – Мы живем здесь, верно? Деремся, умираем, плачем. Зачем – никто не знает. Никто даже не задается таким вопросом! Но, может, там все происходит иначе?
– Ты имеешь в виду – вовне?
– Ты понял, что я имею в виду. Все, что я хочу, это задать один-единственный вопрос… Есть ли во всем настоящем какой-либо смысл? Нам кажется, что наш мир – главный из всех миров, но может, это не так? А если нет, то и смысл стоит поискать в ином месте, ты согласен? – Гунт указал пальцем в замызганную стену. – С той стороны, Согомак! Не здесь, а там.