Дети Хроноса
Шрифт:
– Какого иска? – гавкнула она.
– Побои и нанесение травм, – уточнила Ханнелоре. – Согласно вашему заявлению, к вам приставала полиция.
Ее прямой подход отрезвил Линду. Она подняла веки и окинула Ханнелоре помутневшим взглядом.
– Могу я войти, госпожа Артс?
Линда пригладила свои нечесаные волосы, пожала плечами и сделала шаг назад.
– Почему нет, – сказала она, еле ворочая языком.
В доме воняло затхлостью, кислым сигаретным дымом и выдохшимся пивом.
– Я как раз завтракала, –
Ханнелоре кивнула. Она последовала за Линдой из столовой на кухню. Даже Ван-Ин посчитал бы, что такой бардак – это уже слишком. Плесень сражалась за место на немытых тарелках на кухонном столе. Переполненные пепельницы распространяли мерзкий запах. Кошачий лоток неделями не чистили, и он распространял такую вонь, от которой перехватывало дыхание. Ханнелоре вспомнила об уроках дородовой гимнастики и попыталась дышать поверхностно.
– Этот негодяй вылил мне на голову два ведра воды. И это в 1997 году. Вы можете себе представить?
Линда ополоснула чашку под краном. Ханнелоре пожалела, что сказала «да», когда Линда предложила ей кофе. По запаху она узнала безвкусный слабый кофе, который подают в интернатах и слишком долго подогревают.
– В прокуратуре к вашему иску отнеслись особенно серьезно, госпожа Артс. Принуждение к близости и жестокое обращение – непростительны. Тем более если в этом провинился полицейский.
– Принуждение к близости, – пронзительно засмеялась Линда. – По мне, пусть хоть каждый наполняет мое ведро, если они, по крайней мере, будут за это платить.
– Ваше ведро, госпожа Артс?
– Детка, мужчины все видят большим. Если они потеряют хотя бы чайную ложечку своей слякоти, они уже говорят о ведре.
Ханнелоре отодвинула свою чашку кофе в сторону. Линда расплылась в ухмылке. Ее челюсть продемонстрировала множество сходств с конгломератом черных вулканических камней. Она плюхнулась на стул и налила себе в чашку «Эликсир д'Анвер».
– Хотите молоко?
Ханнелоре подумала о слякоти, ведре и отрицательно помотала головой.
– Глоток «Эликсира»?
Не дожидаясь ее ответа, Линда встала. Она достала из кухонного шкафа рюмку и налила в нее сладкий ликер.
– Вы уже обратились за помощью к другому адвокату, госпожа Артс?
Ханнелоре сделала для вида маленький глоток из рюмки, стараясь подавить свое отвращение. Она пила, потому что было важно заручиться доверием Линды.
– Пфф.
Невероятно, сколько презрения способно выразить междометие. Ван-Ин мог быть доволен. Без адвоката она была бессильна.
– Провост получил по заслугам. Мне этот мудак не был нужен. Он не лучше других.
– Других?
Смех, который издала Линда, довел бы покойного Феллини до экстаза.
– Вандале – свинья, Де-Ягер – закомплексованный червь, Верворт заслуживает смертного приговора, а Дефлур, по мне, так может спрыгнуть со своего орг'aна.
– А
Линда испугалась.
– Йохан был милым мальчиком, – сказала она, всхлипнув.
– Был?
Ханнелоре посмотрела увядшей женщине прямо в глаза. Нет ничего более жалкого, чем алкоголик, который становится эмоциональным. Линда схватила бутылку и снова налила себе полную рюмку. Она почти не дрожала. Жадность, с которой она пила, доказывала, что она уже достигла последней стадии.
– То есть вы его хорошо знали?
Линда смахнула слезу. Йохан Брэйс был ее богом. Если бы она в то время согласилась на его предложение, она бы жила сейчас в роскошной вилле, у нее была бы прислуга и свой отпуск она проводила бы в экзотических краях. Когда она была молодой девушкой, она мечтала об этом каждую ночь.
– Йохан бывал здесь иногда, – сказала она. – Перед тем как он стал министром, разумеется.
Ханнелоре понимающе кивнула. Она зажмурила глаза и сделала глоток «Эликсира». На минутку сладкое вещество ей понравилось. Потом оно оставило у нее внутри обжигающий след.
– Еще глоточек?
Светская потаскуха стала приходиться ей по душе. Она налила ей рюмку до краев.
– Когда-то я была королевой красоты.
Она встала и, пошатываясь, пошла к грязному кухонному шкафу.
Ханнелоре содрогнулась при виде синих расширенных вен и жесткой, огрубевшей кожи, которая обтягивала ее нескладные икры.
– Вы еще часто видите Йохана?
Это звучало банально. Линда повернулась и распахнула свой халат. Хлопковая ночная рубашка, которую она носила под ним, едва ли скрывала ее обрюзгшее тело.
– Что бы вы сделали с этим, если бы были мужчиной?
Ханнелоре попыталась спрятать свою жалость, сделав глоток «Эликсира».
– К счастью, я не мужчина, – сказала она.
Линда запахнула свой халат и сосредоточилась на содержимом кухонного шкафа.
– Где же эта проклятая штука?
– Не беспокойтесь, госпожа Артс.
Линда села перед кухонным шкафом на корточки.
– В 1979 году я была мисс Западная Фландрия, – охала она. – Где же этот чертов бокал?
Бряцание сервиза заглушало ее причитания.
– Линда, я тебе верю. Кстати, по тебе это все еще заметно.
Линда успокоилась, когда Ханнелоре обратилась к ней по имени. Она резко прекратила свои бесполезные поиски.
– Ты серьезно?
На ее осунувшемся лице расцвела непроизвольная улыбка. Она выпрямилась и снова села за стол.
– У Йохана хороший вкус. Более того, он очень умный. То, что он стал министром, меня никогда не удивляло.
Линда совсем забыла о бокале. Ханнелоре подняла рюмку и подмигнула. Она считала свою тактику отвратительной. Для самобичевания она осушила рюмку одним залпом. Оставалось надеяться, что в отношении алкоголя ребенок унаследовал гены Питера.