Дети на дороге
Шрифт:
– Как тебе будет угодно, – равнодушно произнёс Андрей.
– Если ты не согласишься, – я тебе ещё таких троих подсуну, – пообещал Стива.
Андрей усмехнулся, но видел, что адвокат сказал это совершенно серьёзно. В этот момент кабина остановилась, первым вышел адвокат, – не потому что так привык, просто он был ближе к дверям.
– В случае чего – могу помочь в оформлении, – говорил Стива на пути к своей машине. – Там, претензий не имею, и всё такое прочее…
– Я ещё ничего не решил, – сказал Андрей.
– Когда-нибудь решишь, –
– Ты бы выбросил? – спросил у него Андрей.
– Нет, – ответил Стива. – Но она же не ко мне с этой просьбой пришла.
– А к кому?!
– Я не предлагал ей кандидатур, – сказал Стива. – Она пришла и назвала тебя…
– А какие рекомендации ты ей дашь? – вдруг спросил Андрей.
– Ты же её видел. – Стива пожал плечами. – Какие тебе нужны рекомендации? Могу только добавить, что вы друг друга стоите…
– Долбаный сводник, – проворчал Андрей. Стива вновь пожал плечами, попадая ключом в замок автомобиля.
– Тебя подвезти? – спросил он. Андрей отрицательно покачал головой…
Ты же всегда был готов помочь ближнему своему, говорил он себе, так вот тебе апофеоз твоего мнимого альтруизма. Девушка с разноцветными глазами – ближняя?!. Он не помнил, чтобы на какой-то общажной дискотеке кто-то когда-то подкуривал ему сигареты, он не помнил её глаз, а забыть их невозможно, он и сейчас видел их, как будто Оля находилась где-то рядом. Если он согласится, – можно будет оставить память о своей безграничной жалости к людям: он, или она, сначала в пелёнках-ползунках, затем в ярком комбинезоне с рисунком на кармашке, потом в джинсах и футболке, после этого…
Рядом деловито заурчал мотор адвокатского автомобиля. Андрей вздрогнул, как будто очнулся ото сна, постучал костяшками пальцев в боковое стекло. Стива в ожидании смотрел на него.
– Стива, ты мне так и не сказал: а что «во-вторых»?– произнес Андрей.
Адвокат вздохнул, постучал пальцами по рулевому колесу.
– Во-вторых, она хочет, чтобы ты был с ней рядом, – сказал он и добавил после короткой паузы. – Всегда…
– Но она же не меня хочет видеть рядом, а моего ребёнка, – возразил Андрей.
На сей раз Стива проделал целый ряд трюков, от постукивания пальцев, до потягивания с амплитудой на весь салон автомобиля. Он даже прочистил горло, как будто собирался выступать перед присяжными.
– Она убеждена, что ты рядом с ней не будешь никогда, – сказал он, наконец.
– Почему это?
– Столько времени она находилась где-то рядом с тобой, – ты хоть раз её заметил? – Стива испытывающе посмотрел на него.
– Нет, – честно ответил Андрей.
– То-то же, – веско произнёс Стива. – Она не из той команды, где в привычке вешаться на шею… Давай, садись, не выделывайся.
– Спасибо, не хочу, – после минутного раздумья сказал Андрей. Он похлопал ладонью по дверце, улыбаясь, посмотрел на Стиву. – Я, пожалуй, пройдусь…
– Как хочешь…
Адвокат вывел свою машину из длинного
октябрь, 1993 год
Большие горо-ДА!
«Дежа вю – явление из разряда неизмеримого: может быть мимолётным, а может и разрушающе-оглушающим…»
Вячеслав Кайдашов, студент факультета социологии Государственного университета имени академика Сахарова
Для следователя милиции Соколов был слишком внимателен, терпелив, предупредителен и тщедушен. Его первый пациент на сегодняшний день, Лёша, был безразличен ко всему тому, что его окружало, и не сумел раскусить нетрадиционного характера следователя милиции; как раскусил – понял, что, до тех пор, пока следователь Соколов представляет перед ним ораны внутренних дел, опасность с этой стороны ему не грозит.
– Она сказала, что заберёт заявление, если ты оставишь её дочь в покое, – сказал Соколов, беспорядочно чередуя карандаш меж своих сжатых пальцев. Задумчиво понаблюдав за этими завораживающими действиями, Леша прочистил горло и поинтересовался:
– А если не оставлю?
– Посадят. Я посажу, – уточнил Соколов.
– За что? – удивился Лёша.
– За совращение.
– Светка – совершеннолетняя. Ей уже семнадцать лет…
Соколов вздохнул, прикрыл на секунду уставшие грустные глаза.
– Её мать спит с полковником милиции, – сообщил он, переполненным терпением голосом.
– С полковником? – переспросил Лёша; хмуря лоб, попытался припомнить Светкиного отца.
– Не-ет. – убежденно протянул он. – Её мать спит с этим, как его… ВАЛТОРНЕСТОМ! – вдруг выкрикнул Лёша и захохотал, запрокинув голову. Чуть вместе со стулом не упал.
– Замужняя баба может спать не только с мужем, – заметил следователь, и смеяться Лёша перестал. В кабинет к Соколову его привели из камеры предварительного заключения; ночь в КПЗ может заставить поверить в то, что замужние женщины действительно могу спать не только с мужьями, особенно если муж – валторнетист.
– Послушай: ты – здоровый, молодой и умный мужик, – заговорил Соколов. – Зачем тебе всё это нужно?
Если бы на его месте сидел кто-то другой, Лёша не поверил бы в искренность сказанного. Но на месте следователя Соколова сидел следователь Соколов и, к счастью, никто его заменять не собирался.
– Ни фига она мне не сделает, – хмуро заметил Лёша.
Пришла пора удивляться следователям милиции.
– Отчего ж не сделает?
– Это мой Город.
– Что?
– Город, в котором я живу – это мой Город, – повторил Лёша, предвидя реакцию на свои слова. Соколов криво усмехнулся.