Дети на дороге
Шрифт:
Не задавая идиотских вопросов («Кто там? – Сто грамм…»), он с усилием справился с замком. Нараспашку дверь открывать мешало хитрое приспособление, покруче цепочки, в виде какого-то рычага из тугоплавкого металла. То, что Андрей видел в дверном глазке, теперь предстало перед ним живьём, в щели, шириною в ладонь.
– Здравствуй, Андрюша, – зловеще произнёс тот, который стоял ближе к двери.
– Здравствуй, Антоша, – миролюбиво отозвался Андрей.
– Нам можно зайти? – спросил Антоша, вопросительно приподняв скудные брови.
– Я – не хозяин, – сказал Андрей, чем вызвал
– А где хозяин? – вроде бы безразлично поинтересовался Антоша, отсмеявшись.
– Следующий вопрос, – произнёс Андрей. – Я не собираюсь перед тобой отчитываться.
– Что ты выдрючиваешься? – брезгливо процедил Антон сквозь зубы. – Кто он тебе? Брат?
– Нет, – Андрей повёл головой из стороны в сторону. – Он пришёл ко мне и попросил помочь.
– Ты всем помогаешь?
– Стараюсь по мере своих возможностей, – сказал Андрей.
– Тогда помоги мне, облегчи мои страдания, – предложил Антоша. – Скажи мне: где эта сука начится. Хочешь, – я тебе денег дам…
– Не хочу, – отказался Андрей. – А помочь я тебе не смогу, потому что Вадик ко мне первым пришёл.
Антоша издевательски зааплодировал.
– Браво, браво… Клёвая рисовка. Ты забыл одну важную вещь, – сказал он.
– Какую? – настала очередь Андрея вопросительно приподнимать бровь.
– Второго выхода из квартиры нету, – очень медленно, словно разговаривая с душевнобольным, проговорил Антоша.
– Людям свойственно ошибаться, – так же медленно отозвался Андрей и захлопнул дверь перед носом Антоши.
Тот действительно ошибся, – второй выход был, Вадик проинструктировал его на это счёт. Квартира располагалась на третьем этаже, выпрыгнуть из окна и разбиться насмерть можно было только при большом желании. Максимум – вывих сустава. Но многолетний тополь, разросшийся прямо напротив окна спальни не давал реализоваться даже такому финалу.
Вниз, на клумбу, непосредственно под окном, полетел рюкзак. В нём что-то треснуло – ерунда, обойдётся Вадик без одного-двух компактов. Дальше было сложнее, – сказалось отсутствие опыта. Андрей слишком сильно разбежался, оттолкнулся ногой от подоконника, завис на мгновение между окном и тополем. А в следующий момент приложился грудью о ствол дерева. Больно…
Повторно встречаться на бульваре Стратонавтов Вадик не захотел, набил другую стрелу, в парке поликлиники. Андрей добрался туда уже затемно, фонари в парке не горели. Прождав минут двадцать под мерно гудящей трансформаторной будкой в чернильной вечерней темноте под медленно угасающим небом, Андрей уже решил, что ошибся, пришёл не к той поликлинике, или же Вадик сам что-то перепутал со страху, но вдруг из-за угла появился тощий силуэт на фоне огней Города и дрожащий шёпотом произнёс:
– Андрюха, это ты?
– Купи себе цветы, – раздражённо отозвался Андрей. Это он мог себе позволить – раздражение. – Я тут уже полчаса стою…
– Я тоже, – сказал Вадик, приблизившись к нему, – только с другой стороны. Ну, как – результативно?
– Более чем, – Андрей ткнул ему в грудь рюкзаком. Свободной рукой он массировал свою собственную грудь поверх джинсовой рубашки, неудачно всё-таки приземлился на тополь. – Антон тебе привет передал…
Услышав
– Вы.... беседовали? – осторожно спросил Вадик.
– Ага. Через дверь, – Андрей поморщился, ёлки-палки, как всё-таки болят рёбра!
– А он тебе ничего не говорил? – продолжал допытываться Вадик.
– Говорил! – вспылил Андрей. – Сказал, если тебя найдёт, – скальп снимет и вместо талисмана в автомобиль повесит! Вали отсюда, надоели вы мне все, хуже горькой редьки!
Не выдержав, он первым зашагал прочь, наобум прыгал по перекопанной земле, – к будке подводили новый кабель, года два, наверное, если не больше подводили, сволочи, сначала асфальт кладут, потом кабель подводить начинают, или трубы прокладывать!
Было начало десятого. Домой идти не хотелось – не, потому что там его мог ждать Антон, этот уже знает, что ничего от него не добьётся – просто, потому что не хотелось. Хотелось увидеть какие-то нейтральные лица, которые от него ничего не хотят и кому он даром не нужен. Андрей пошёл на Городок.
Был Город и был Городок, маленький развлекательный центр, окружённый студенческими общежитиями, наполненный летними кафе. Лето давно уже кончилось, но кафе – столики и стульчики под зонтиками – продолжали свое существование. Местами под одним зонтиком размещалось человек пятнадцать-двадцать за двумя бутылками колы и мороженым. Сначала официанты прогоняли таких вот посетителей, потом кроме них никого не осталось. Здесь играли в карты, вели длинные умные разговоры, целовались, слушали музыку из полусломанных радиоприёмников, рисовали друг на друге смывающиеся татуировки, курили и продавали траву и «колёса» – здесь жило и наслаждалось жизнью скудное на денежные знаки поколение. Под потрёпанными зонтами, украшенными рекламой, клубилась жизнь, независимая от всего земного, бесполезная и безразличная к событиям вокруг них.
– Привет.
– Привет.
– Привет
– Привет
– Здорово!
– Привет
– О-о-о, какие люди без охраны!
– Привет.
– Хай!
– Привет…
Больше всего Андрей опасался дружеских похлопываний по плечу, но обошлось, им лень было подниматься со своих мест, им лень было обмениваться рукопожатиями, святая корова, куда уж там до похлопываний по плечу! Удивительно бесполезное поколение, бесконечно бестолковое поколение!
Андрей надолго нигде не останавливался, обменивался парой фраз, потому что там, в самом конце, на невысоком кирпичном турникете, загорелся взгляд голубых глаз, мельком задевая его, заставляя обратить на себя внимание.
– Привет.
– Здравствуй, Мэри, – сказал Андрей.
Девушку звали не Мэри, Мариной, но вот ведь привязалось, даже сейчас он называет её только так. Парень, моложе его, догадливый, сполз с турникета, «увидимся», растворился в общей массе. Андрей не спешил занимать его место, стоял перед девушкой, сунув руки в карманы. Как будто отгораживал её от всего остального.
– Ты подстриглась, – сказал он.
– Уже давно, – она махнула рукой, длинные ресницы порхнули в воздухе.
– Как живёшь?