Дети на дороге
Шрифт:
– Что?.. А-а… там всё такое эластичное и облегающее, – Лёша убрал с лица волосы. – Слушай, мне к одному человеку сходить нужно. За деньгами. Сходишь со мной?..
– А сами почему не хотите? – спросила Ира, всё ещё поглощенная подарком, ничуть не смущённая – совершенно.
– Я его боюсь, – честно признался Лёша.
– К Курыниксу. что ли?..
– Откуда ты знаешь? – удивился он.
– А все, вот как вы… копирайтеры
Её возраст не должен был воспринимать переводное слово как постороннее, однако оно далось Ирине, словно с трудом, как будто из далёкого неизвестного племени.
– Ладно, я сейчас. Надо ведь посмотреть, кого вы все так боитесь, – сказала Ира, заворачивая подарочную сумку – чтобы не появилось свидетелей.
– А тебе больше никуда идти не нужно? – с долей вежливости осведомился он.
– Нет, только в «Позицию». А там я скажу, что с вами была, – беспечно ответила она.
– Здорово придумано, – пробормотал Лёша. Всё агентство знает о том, что веснушчатая уборщица работает там, чтобы удачно выйти замуж; угадайте – зачем она сопровождает почти разведённого копирайтера?..
Кто-то из совсем уже законченных по нынешним временам поэтов сказал, что девушка, сидящая в автомобиле с открытой дверцей, выставившая напоказ стройную ногу в чулочном шёлке, является символом продажной любви, замершей в ожидании, пока машина не тронулась с места. Лёша был в восторге от продажной любви. Женщина в полупальто с мохнатыми манжетами и воротником, сосредоточенно искала что-то в своей сумочке, находила, бросала внутрь найденное, вновь искала, а её колени пребывали в едва заметном движении, выдававшем нетерпение, раздражение…
– Э-эй…
Ира не стала теребить его за рукав плаща, просто положила ладонь на его подбородок, повернула к себе лицом, затылком к продажной автомобильной любви. Он мог возмутиться, справедливо негодуя: конопатая уборщица приходилась ему никем, но Ирина сунула в его руку хот-дог, в котором мёртво-розовая сосиска утопала в половине французской булки, залитая всевозможными приправами.
– Я не знала вам с горчицей или без, сказала, чтобы положили…
– Правильно сказала, – похвалил он.
По пути девушка умудрялась есть, и одновременно засыпать его вопросами:
– А вы пишете давно?
– Давно.
– А сколько?.. Лет десять?..
– Пусть будет десять…
– Наверно много написали, – заметила она.
– Я почти всё сжёг, лет пять назад.
– Зачем? –
– Женился, хотел человеческую жизнь прожить…
– А почему опять начали?
– Через месяц из одного журнала позвонили, спросили: можно им мой рассказ напечатать…
– Какой журнал?
– Не помню. Их тогда навалом было. Он сейчас уже не печатается…
– А рассказ они напечатали?
– Напечатали.
– И вы после этого всё заново перепечатали? Всё что сожгли?..
– Не всё. Почти всё…
– А почему вы Диму во всех почти рассказах и повестях упоминаете? Потому что он – это вы? – заговорщицки прищурившись, спросила Ирина.
– Потому что Дима – первый мой персонаж, который я представлял себе полностью, – сказал писатель.
– А все остальные?
– Вторяк, паллиатив, производное…
– А почему ружьё? Обычно пистолеты, автоматы…
– Хотелось сделать символ.
– У нас одна девчонка в училище говорит, что ружьё у вас – это член.
Лёша чуть не подавился от такой точки зрения. Не мог себе даже и представить подобную трактовку собственного творчества.
– Дура твоя девчонка, Фрейда обчиталась, – с неожиданной злостью проговорил он, – трахаться, наверно, не с кем. Фильмов я насмотрелся, думал, что классно будет, если парень ради своей девушки ограбит обменник… Ничего нового, – более спокойно заметил Лёша.
– Это и правда круто, – сказала Ира, но видно было, что сказала комплимент, а не признала факт. – Только у вас всё сложно очень. И растянуто…
– Как получилось… Мы пришли…
Он не приглашал её пройти в опустевшую квартиру – неубрано, да и пылища, скопившаяся за два дня, в солнечном свете имела свойство нахальничать, выставляться напоказ. Ира осталась в прихожей, не разуваясь. Каждый раз, когда он проходил мимо, она почему-то опускала глаза, а когда исчезал в квартирной глубине, к нему доносилось её любопытство:
– Вы здесь один живёте?
– С подругой.
– А почему с ней к Кукрыниксу не пошли?..
– Мы поссорились…
Искомый текст нашёлся в прозрачном файле, файл был подшит скоросшивателем, пока Лёша возился со всеми этими бюрократическими приспособлениями, к нему пришла отгадка: соседи. Конопатое и кудрявое чудо кричало через всю квартиру, чтобы соседи знали – она стоит у двери и ничего больше в квартире не происходит.
Конец ознакомительного фрагмента.