Дети немилости

Онойко Ольга

— Появится повод, — сказала она с налётом тоски, уставившись в потолок, — Воин Бездны вторгнется в чужие пределы, и начнётся «лето»… — Уголки её губ опустились, и Эррет негромко докончила: — Высшее лето — это война.

— Если лето магии — это война, то эту войну должна начать Уарра. А Уарра её не начнёт! Что, скажи мне, может заставить нас напасть на Аллендор? Какие соображения? Какая причина? Территории? У нас достаточно территорий, а если думать о расширении имперских владений, то не естественней ли продвигаться на юг, по берегу Восточного моря и в Хоран?

Лациаты — высочайшие горы мира. Невозможно удержать провинции, до которых так трудно добраться.

Эррет молчала, глядя в небо за оконным стеклом.

— Выгода? — ожесточённо продолжал я. — Большая война разорит страну. Захваченные ценности не покроют расходов. Торговля с Аллендором и сейчас приносит нам огромную выгоду, а с появлением хороших дорог станет приносить ещё большую. Да что там! На ту сторону Лациат войскам сейчас добираться добрый месяц! Мы не можем соперничать с аллендорской авиацией, нас забросают бомбами ещё в пути. Это невообразимо. Из-за чего начнётся война?!

— Я не знаю, Мори, — очень тихо сказала Эррет. — Я не знаю…

Я умолк.

Молчание длилось так долго, точно замедлилось время. Я думал: если даже я исчезну как личность, уступив тело и волю бессмысленной функции Господина Бездны, если Эррет разделит мою участь, если Лаанга покорно выполнит свою роль — подданные империи исчисляются миллионами. Среди этих миллионов не только тёмные пахари, рабочие, солдаты. Всё дворянство, все маги империи — неужели среди них не сыщется отважного человека, для которого верность Уарре окажется выше верности императору?

Не сыщется ещё одного бомбиста?

— Ты считаешь, Лаанга беспокоится из-за того, что в этот раз он проигрывает? — спросила Эррет.

— Нет. Я много об этом думал.

Тёмные, поблёскивавшие как вода зрачки Эррет нашли мой взгляд.

— О чём ты думал, Мори? — очень серьёзно спросила она.

— Лаанга видел бесову уйму циклов, — сказал я. — То, что именно нашему поколению придётся иметь дело с активной фазой высшего времени — не его проблемы. Для него всё это не новость… Хотел бы я знать, что стало новостью для Лаанги. Надеюсь, он явится.

— Надеюсь, — эхом отозвалась Эррет.

Я подался назад и откинул голову, осторожно коснувшись затылком холодного стекла.

За время последней «зимы» появились академии наук и исследовательские институты, родилась методология истории, теоретическая магия сделала головокружительный рывок. Люди осознанно ждут прихода высшего лета, готовые если не выжечь его цветы в бутонах, то хотя бы не отравиться их испарениями. «Разум и свободная воля восстают против слепой силы, желающей столкнуть народы в кровавой брани», как пишут газетчики… Возможно ли, что это тревожит великого мага Лаангу, именно поэтому игра идёт не так, как прежде?

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я хотел на это надеяться, но верить не мог.

Я почти завидовал людям прошлых эпох, не осознававшим, что руководит ими, вообще не знавшим, что ими руководит нечто помимо их воли. Понятно, как противостоять врагу; но как противостоять силам природы?..

К концу высшей

осени Королевство Бездны превращается в руины, затянутые чахлым вьюнком. Я этого не увижу: не доживу, а после — некому и незачем будет поднимать государей Уарры, страны, навеки исчезнувшей с лика земли. Я мог пожертвовать всем: любой жизнью, начиная с собственной, самой честью пожертвовать, оставить достоинство, уступить трон новой династии — но угроза, нависшая над страной, мучила меня нестерпимо. «Бесы! — сказал я себе с тоской. — Кровь небесная! Почему мы не Королевство Выси?!» Не самой дельной была мысль, участь той стороны тоже незавидна: если верить историкам, перед тем, как начнётся «осень», а с нею — наступление войск нашего противника, владения Бездны распространятся на большую часть Королевства, и осенённые Высью проклянут её…

Я решительно не представлял, как это должно выглядеть в реальности. Дела империи отнюдь не плохи, но Аллендор — невероятно могучий противник. Хотел бы я прочитать мысли западных владык. Победа в мировой войне оплачивается страшной ценой, но в конце цикла у Аллендора не останется соперников, как не осталось их у Рескидды когда-то. Был ли суперманипулятор Маджарт искренним на переговорах? Если верховный маг Атри — не был?..

— Дом Теней говорит, что аллендорцы съели нашу дезинформацию, — сказал я, разглядывая узоры ковра. — Воином Бездны у них считается Цай-Цей. По крайней мере, официально.

— Неплохо, хотя не очень важно. Важно то, что генерал одержим стихосложением куда больше, чем войной, — Эррет усмехнулась. — Но получается у него и то, и другое одинаково хорошо.

— Мне есть, что ему сказать по этому поводу, — пробурчал я. — По поводу положения на западе, а не стихов, разумеется. Стихи превосходны.

Деликатный стук донёсся от двери, истаивая среди книг и занавесей. Эррет привстала в кресле, обернулась. Золотая цепочка блеснула на её длинной смуглой шее, сапфировая звезда показалась каплей воды меж ключиц.

— Десять минут до назначенного, — сказала Эррет. — Думаю, уже все собрались. Только бы Лаанга явился… Без него в этом собрании будет вполовину меньше смысла.

— Войдите! — разрешил тем временем я.

— Малый зал совещаний подготовлен, — доложил лакей. — Господа приглашённые ждут в приёмной. Нет только господина Атри, но он в пути. И ещё нет…

— Лаанги, — мрачно закончила Эррет. — Спасибо. Передайте, что мы сейчас явимся.

— Лаанга в Пятой магии у себя дома, — сказал я. — Он может прийти в любой момент.

— Неплохо бы, — проворчала Эррет и добавила в сердцах: — Бесов дедушка!..

…В каком-то неисчислимом поколении Эррет — правнучка Лаанги. Есть несколько легенд о том, как оно вышло, но Эррет в них не верит и иногда, под настроение, рассказывает собственную. Её версия похожа на правду, особенно если знаешь об одной неприятной привычке Мага Бездны. У Лаанги, как у всякого профессионального некроманта, крайне своеобразное чувство юмора; вдобавок он очень любит менять внешность и постоянно забывает, как именно он выглядит в данный момент.