Дети Понедельника

Хмелинина М. В.

–  Какой классный ксерокс!
– ахнула Ульяна.
– А можно и нам такой же? А то наш уже совсем зачах, - но получив в ответ гневный взгляд от босса, умолкла.

–  Каждое подразделение берет себе один экземпляр и работает! Вопросы есть?

Вопросов от ошарашенных "радостным" известием сотрудников не последовало.

–  Свободны!

Все зашевелились, поднимаясь с мест. Двое или трое подошли к столу за инструкциями. Мгновение спустя раздался истошный вопль.

–  Так ведь они же на английском!

Развернувшийся было к выходу Шеллерман раздраженно обернулся:

–  В чем еще дело?!

–  Инструкции,

профессор…

–  Да они на английском…

–  На английском языке, как их читать?!.

–  Это какой-то кошмар! Что с ними делать?…

–  Тихо!
– рявкнул профессор.
– Кто у вас хоть немного знает английский?

–  Нонна Вениаминовна, Янина, Лина и Динь Динь.

–  Возьмите инструкции и займитесь переводом. Остальные будут вам помогать!

–  Каким образом?! Все остальные в английском языке ни уха, ни рыла! А нам на такой объем несколько недель потребуется!
– попыталась возмутиться Нонна Вениаминовна, которую с готовностью поддержала Янина. Видимо, на обеих сказывалось желание работать в прежнем темпе.

Лина благоразумно промолчала и мрачно переглянулась с Динь Динем, преподавателем заклинаний на английском языке, родившемся на Кубе, но волею судьбы живущего в России.

–  Все переводить и не придется!
– раздраженно пояснил Шеллерман.
– Только то, что касается организации учебного процесса, - он открыл папку и вынул оттуда листов примерно восемьдесят.
– Остальное переведем мы с профессором МакДугл. А вам поможет Динь Динь!
– Шеллерман кивнул в сторону молодого кубинца.

–  Я вообще-то больше по-португальски, - смущенно сознался тот, поправив очки, - но попробую.

–  Надо не пробовать, а делать. Это чрезвычайно важно! Остальные будут набирать на компьютере перевод. Всё! Свободны!

Сотрудники потянулись к выходу, таща за собой стулья и озадаченно переговариваясь. Начальник учебного отдела отдала свою часть листов Лине, а Янина - Динь Диню под благовидным предлогом большой загруженности в связи с подготовкой к предстоящей проверке, и "осчастливленные" нежданно свалившимся поручением "переводчики" поделили документы и разошлись по местам - выполнять задание.

Ненадолго воцарилась относительная тишина, пока ее не прервало изумленное восклицание Лины.

–  Сколько-сколько листов расписания?!.

Ей вторил растерянный голос Динь Диня.

–  Что значит: "Выставлять оценки прошедшие, настоящие и будущие"? Это еще как понимать?!.

Менеджеры нервно запереглядывались и кинулись выяснять, что все это значит, но их мрачные коллеги только отмахивались. Мало-помалу все привыкли к тому, что возмущенное шипение доносилось то из одного, то из другого угла. Лина яростно черкала листы карандашом, то краснея от гнева, то бледнея от злости. Динь Динь, зашвырнув куда-то свои очки, стучал по клавиатуре, как отбойный молоток по барабанным перепонкам, одновременно виртуозно ругаясь сквозь зубы по-португальски.

Когда через несколько часов они представили получившийся перевод, начали ругаться все остальные. На русском литературном, русском разговорном, английском, французском, немецком, украинском (все зависело от того, кто какой язык изучал в средней школе) с мыслимыми и немыслимыми акцентами, то и дело упоминая всех известных и неизвестных доселе родственников.

–  Это чудовищно!
– печально подвела итог Маргарита Леопольдовна.
– Просто чудовищно!

–

 Еще бы не чудовищно!
– откликнулась Лина, нервно отгрызая ластик на конце карандаша.
– Вот, взгляните! В наличии должно быть пять видов расписания, а именно: реальное, консенсуальное, виртуальное, общее и дополнительное, - она распалялась все больше и больше, - и каждое направление обучения должно быть раскрашено в свой цвет! И все ведомости текущей аттестации тоже должны быть помечены соответствующими цветами! А ведомости нужны свои на каждую разновидность этого долбанного расписания! Как прикажете это все понимать?!.

Полуэкт Полуэктович, с интересом слушающий сей инструкционный бред, решил высказать свои соображения по данному поводу и на полном серьезе заявил:

–  А вот тут-то и сливаются реальная и воображаемая реальности, понятно, да? Кажется, что все, как надо, но на самом деле дело совсем не так обстоит! Другой вопрос, каким образом скомпоновать необходимые элементы в единое нерушимое целое, используя представленные реальности и пространственно-временной континуум, понятно, да? Но в любом случае, если просто всегда не просто, и это каким-то образом хорошо, то это уже очень, очень плохо!…

Крак!… Карандаш, стиснутый слишком крепко, сломался. Лина, одна из немногих, кто мог понять запутанные словосплетения начальника технического отдела, сжимая обломок карандаша на манер кинжала, медленно поднялась с места, явно прикидывая степень и форму членовредительства, которое собиралась причинить не в меру умно выражающемуся коллеге, но вместо этого развернулась к ближайшему к ней шкафу и принялась легонько биться головой о боковую стенку.

–  Что ж ты так убиваешься?
– вмешалась Саша.
– Ты ж так не убьешься! Смотри, как надо: А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!…

Вечером того же дня Шеллерман отчаянно пытался сосредоточиться на составляемом документе. Однако ему, привыкшему к тишине персонального рабочего кабинета, было практически невозможно не обращать внимания на творившийся вокруг кавардак. В крошечном помещении толпилось человек пятнадцать - и сотрудники, и студенты. Они сновали туда-сюда, разговаривали, спорили, смеялись, шелестели бумагой. Пулеметными очередями щелкали клавиатуры раздолбанных компьютеров; системники гудели, как драконы на взлете. Голоса сливались в странную какофонию.

–  Девушка, ну что Вы в заявлении написали?! Какая еще "колдовастика"?…

–  А я ему говорю - ты что, сбрендил, я же не сумасшедшая…

–  И тут ангел сказал: "Вы только половину времени использовали, почему бы вам еще не повеселиться?"

–  Да не колдовастика, а колдовство!…

–  А можно, я тесты домой возьму, у меня ребенок маленький… 15 лет всего…

Профессор попытался мысленно успокоиться. Посчитал до десяти. Пересчитал еще раз. Извлек квадратные корни и возвел цифры в куб. Не помогло. "Я их сейчас прокляну!
– подумал Шеллерман, сжимая ладонями гудящую голову.
– Всех до одного! Вот только заклинание вспомню и…" Он сформулировал проклятие: "Заткнись, а то порежу!" и… в эту секунду погас свет. А поскольку было уже немногим после шести часов вечера, и фонарь за окном, как обычно, не горел, в кабинете воцарилась абсолютная тьма! "Проклятье, неужели лангольеры?… Неужто и сюда добрались?" Вдруг из темноты раздался раздраженный голос Люды: