Дети Смерти
Шрифт:
— Что?
— Я сказал, ближе, — женщины заметили, что речь его стала невнятной. До них с трудом доходил смысл сказанного.
— С какой это стати, а?
— Ты с ума сошла, — зашипели на нее соседки.
— Во бабы! — демон обернулся к воинам. Причмокнул губами (снова брызнули во все стороны голубые искры). — А эта… ничего, хороша!
— Но не для тебя, — не удержалась Мара.
— Это почему же? — толстяк выглядел обиженным. («ТВАРЬ!» — где-то в глубине сознания пытался «наставлять» демона Ортаг. «Отстань!» — послал наглый ответный импульс Эрхон.)
С каждой минтой он все более терял человеческий
Резко запахло гарью. Кое-где из стен потянулись тонкие струйки дыма.
— Он подожжет кумарон, — крикнула Мара, борясь с приступом кашля. — Скоро здесь будет нечем дышать. Эй, кто-нибудь! Откройте люк!
— Осторожно!
Кто-то сильно толкнул ее — Мара, потеряв равновесие, отлетела к стене. В то место, где только что стояла женщина, ударила голубая молния — рука Эрхона. Доски на полу тут же почернели. «Сгорим заживо», — подумала Мара, отползая за валявшуюся в углу бочку, от которой пахло какими-то копченостями. Выглянув из-за своего ненадежного, но зато достаточно вонючего прикрытия, она увидела, как голубые руки-молнии стоявшего в центре круга демона потянулись к Торионе. Женщина с визгом заметалась между ними, пытаясь ускользнуть из смертельных объятий. Потерявший голову воин между тем бросил меч и, подбежав к лестнице, начал стремительно карабкаться вверх. Голубая рука метнулась к нему. Раздался крик. Мара закрыла глаза…
…А когда снова открыла их, воина (да и самой лестницы) не было. Второй воин упал на колени, закрыв лицо руками. Большинство женщин так и стояли, сбившись в кучу в углу трюма, безропотно ожидая своей участи. Посередине трюма, в двух шагах от магического круга метался огромный факел, в котором Мара с трудом узнала Ториону.
— Прощай, — прошептала женщина.
Смех демона походил на раскаты грома.
Он отшвырнул в сторону пылающее тело, искрящиеся отростки принялись шарить по трюму в поисках новой жертвы. Он явно не интересовался теми, кто стоял в углу. Несколько молний ударило рядом с одиноко лежащей на полу Элтой. «Ты будешь второй», — вспомнились Маре слова мага.
И если Ортаг имел в виду смерть, то, похоже, на этот раз он был прав.
Голубая рука коснулась ее плеча, обжигая кожу.
— Помоги… мне… Тай, — прошептала Мона-Элта, чувствуя, как мысли ее погружаются во тьму, а тело рассыпается на куски, обретая вместе с тем невероятную, непонятную человеческому разуму силу.
«Я нашел ее!» — металось в глубине сознания Ортага.
Тело лежавшей на полу Элты икрилось серебристым светом. Сейчас она и сама была похожа на вырвавшегося на волю демона. «Прекрасного демона», — неожиданно для себя подумал маг, ощущая все нарастающее желание наброситься на ее украшенное россыпями звезд тело и разорвать его на части. Занятая Эрхоном часть сознания тут же чутко уловила настроения мага. Демон издал торжествующий крик (куда больше он походил на рычание котоара), молнии-руки с удвоенной
«Запомни, ты в моей власти, Эрхон. ТВАРЬ (и эта женщина), обе, — торопливо добавил Ортаг, — мои!»
Собрав последние силы, маг шагнул из круга, оставляя беснующегося демона в очерченной мелом клетке. Для верности он еще раз пробормотал про себя магическое заклинание, и… страшный вопль разочарования потряс кумарон. Демон явно не желал расставаться с почти захваченной им человеческой плотью.
Ортаг едва не падал от усталости. Колени дрожали. Руки налились свинцовой тяжестью. В голове шумело. Он не сводил глаз с Элты. Женщина так и не поднялась с пола, но голубые молнии Эрхона каким-то чудом не касались ее. «Впрочем, какое тут чудо. Это — ТВАРЬ», — подумал маг. Несмотря на слабость, мага колотило от возбуждения.
Он был у цели.
Ортаг брезгливо взглянул на стоящего на коленях воина:
— Мальчишка! Сопляк!
Услышав шум за спиной, резко обернулся, злобно прикрикнул на завозившихся было в углу трюма женщин:
— Стоять!
Силы стремительно возвращались к нему. Не обращая внимания на вспышки молний (он был уверен в выстроенной им защите), маг шагнул к Элте, на ходу расстегивая штаны и бормоча сквозь зубы:
— Тебе понравится, сучка! Великие боги! У нас будет прекрасная ночь!
Некоторое время Тай находился в оцепенении, безучастно наблюдая за появлением демона, за ужасной смертью Торионы, за тихой истерикой спрятавшейся за полуразбитой бочкой Мары. Он видел, как вдруг вырвался из сверкающей в центре круга нечеловеческой фигуры Ортаг, слышал тяжелое дыхание мага, почти физически ощущал чужую усталость и боль.
Ему было наплевать на Ортага. Он нашел ЕЕ, и ОНА оказалась совсем не такой, какой ее ожидал увидеть Тай. Он не отдавал себе отчета, кто перед ним. Элта? Но где же ее вызывающие рыжие волосы, полные, всегда готовые к поцелуям губы? Мона? Но почему на ней пускай и разорванное, но все же до боли знакомое платье Элты? То самое, которым она любила когда-то прихвастнуть на базарной площади. То самое, которое было надето (смутно вспоминалось унриту) в тот самый вечер, когда…
МОНА УМЕРЛА.
В который раз Тай отчетливо осознал это.
В который раз все его мысли и чувства перепутались.
ТОЛЬКО МОНА МОГЛА ЗВАТЬ ЕГО.
ТОЛЬКО МОНУ ИСКАЛ ОН.
ТОЛЬКО ЗА МОНУ НЕ КОЛЕБЛЯСЬ ОТДАЛ БЫ СВОЮ ЖИЗНЬ.
Но Мона была оставлена им в лодке. Мертвая. А ЭТА, здесь, на полу, хотя и лежала без чувств, но все же была живой (от мысли, что она может быть, невесть каким чудом, именно ТА, КОТОРУЮ ОН ИСКАЛ, кружилась голова).
— Помоги… мне… Тай…
Странно, что он услышал эти тихие, как шелест листьев, слова.
— Дай, — мысленно поправил он.
— Дай, — эхом откликнулось в его голове.
Унрит вздрогнул.
Или он ошибся?
Или ОНА (невероятно! невозможно!) все-таки ожила? Ведь недаром там, в хижине, да и после, прощаясь с ней возле лодки, он думал о НЕЙ, как о живой.
«Ои! Это сон», — в очередной раз определил Тай.
Или — рыжая тварь (как он ее ненавидел!) просто слышала, как когда-то, казалось, целую вечность назад, Мона произносила это единственное подвластное ее языку слово..?