Дети Солнца. Во мраке дня
Шрифт:
Мы пошли к зданию, где располагалось сердце, святая святых нашей организации, к центральному управлению внутренних дел. Мы прошли несколько однообразных улиц, которые не сильно отличались между собой. Занавешенные окна, теперь уже пустые даже от детей улицы, на которых остались господствовать только помойные крысы, собак же уже всех скрутили на фарш. И всюду труповозки, почти у каждого подъезда, и уж у каждого дома точно стояла переполненная труповозка. Именно так я себя представлял апокалипсис, тишина, пустота,
Но вдруг мы попали на улицу, на которой собственно и стояло главное здание милиции, здесь же на этой улице, только чуть подальше находилось и здание правительства города. Улица была чистой от мусора, труповозок я нигде не увидел, здесь стояло относительно спокойствие. И вообще было достаточно многолюдно.
Уже позже я стал замечать неладное. Во всеобщей массе людей стоящих, снующих или лежащих на улице, существенно преобладали женщины, девушки, девочки. Причём одеты они были мягко скажем откровенно. Огромные декольте, очень высокие каблуки, чересчур коротенькие юбки, и конечно же узорчатые чулки. Всё это невольно наводило на соответствующие мысли.
– Ей великан, не хочешь развлечься? – послышался голос откуда-то сбоку.
– В смысле? – не понял Абрам, поворачиваясь на лево.
– Ну в прямом, 500 за час, 750 за два часа, два часа выгоднее одного, заметь, - вновь повторила она.
А принадлежал голос не девушке, а даже девочки, лет тринадцати, может четырнадцати. Она стояла, прислонившись плечом к стене, скрестив ноги и демонстративно жуя жвачку. Одета она была в общем, как и практически все на этой улице, вульгарно.
– Тебе лет то сколько? – спросил Денчик.
– Восемнадцать! – улыбаясь, соврала она, и по голосу было понятно, что девочка была сильно пьяна, и стояла прислонившись к стене, только для того чтобы не упасть. – Да и вообще, любви все возрасты покорны. И скажу тебе по секрету, мой возраст никого не волнует. Даже наоборот.
– Мама твоя где? – спросил Абрам. – Она знает хоть, чем ты занимаешься? Может тебя к ней отвести?
– Да, давай! Отведи, могилку её показать? – вспылила она, оторвавшись от стены, чуть не упав. – Мама умерла, собаки вечером задрали. А мне что, с голоду умирать?
– Артём, у Ани тот же путь остался, - сказал я Артёма, напомнив ему о недавнем случае, хотя это уже возможно было лишним.
Пока мы разговаривали, к юной куртизанки подошёл какой-то мужичёк, немного пьяненький, но хорошо понимающий, что он делает. Подойдя к нам, он достал свой бумажник, и вытащил оттуда несколько смятых бумажек.
– Вот, этого хватит? – спросил он, протягивая девочки деньги.
– Мужик, ты больной? – спросил Денчик с наездом, подходя к нему. – Ты больной? Ты видишь, сколько ей лет или нет?
– А что такого, если предлагаешь за неё больше, то я
– Ты меня что, неправильно понял? – спросил Денчик у мужика, подойдя к нему ещё ближе, они практически дышали нос в нос.
Дальше всё произошло очень быстро. Аморальный мужичёк толкнул Денчика в грудь, но тут, он убрал от себя его руки, и ударил его кулаком в челюсть. От сильного удара, тот рухнул на асфальт.
– Милиция! Милиция! – закричали на улице.
К нам подбежал патруль. Мы не сопротивлялись, нас скрутили, нацепили на наши запястья наручники, и повели в главное управление внутренних дел, куда нам собственно было и надо. Теперь хоть доставят быстро и в лучшем виде.
Когда на первых порах узнали кто мы, и зачем сюда шли, нас сразу же отправили в допросную, всех вместе.
Допросная была только названа так. Никаких белых стен, стёкол, через которые не видно тех, кто наблюдает за тобой по ту сторону. Нет. Это был обычный заплесневелый подвал, в котором легко можно схватить туберкулёз или воспаление лёгких. Сыро, холодно, темно. Что ещё нужно чтобы допросить и расколоть нужного человека? Времена меняются, а методы нет.
– Милиционеры, блин, чёртовы, кого попало берут, - со злобой сказал заходящий к нам в допросную офицер. – Убили женщину, пусть и преступницу, а это самосуд! Устроили драку на улице посреди белого дня. Что можете сказать в своё оправдание?
– Ничего, - начал говорить Артём.
– Молчи, ради всего святого, молчи, - прошипел я еле слышно, но так, чтобы дошло до Артёма.
– Как это ничего? – искренне удивился офицер. – Так уж и ничего? А то смотрите, может, ещё оправдаете свои действия.
– Да что тут говорить-то, - не реагировал на мои мольбы Артём. – Мы поступили так, как посчитали нужным. Это был не самосуд, а адекватные действия. Её бы всё равно расстреляли.
– Хорошо, а драку, зачем затеяли? – задал следующий вопрос офицер. – Там этих проституток, целая улица. Кого вы там не поделили? Да вы милиция, но у вас не столько привилегий.
– В смысле? – тут уже своё слово вставил я, ибо я честно сказать запутался.
– Не понимаю твоего вопроса, - сказал офицер.
– Мне показалось, или вы разрешили проституцию? Под окнами правительства, пол тысячи проституток каждый день своё тело продают, а вы на это закрываете глаза?
– Послушай сюда сынок, - грубо ответил офицер. – Не нужно разговаривать со мной в таком тоне, ты без году неделя в милиции, а уже что-то здесь предъявляешь. Не надо так. Это, во-первых. А во-вторых, почему бы и нет? Мы делаем то, что хотят люди. Вы понимаете, что их хоть как-то нужно задобрить отвлечь от проблем насущных. В городе и так бардак, так пусть хоть люди в утехах этих бед не замечают.