Дети вечного марта. Книга 2
Шрифт:
— Я давно за тобой смотрю, Карик, — прорезался комендант. — Все подглядываешь, подслушиваешь… попался!
— Я, Ваша милость, с чистым сердцем. Вот подозрительных привел. Голубями интересуются.
— Голубями, говоришь… а ты тут при чем?
— Так они у меня про голубей спрашивали, а я, дай, думаю, отведу торговцев к господину коменданту, ему виднее.
Похмельный мужик пожевал губами, будто хотел и их съесть, обсосал нижнюю и вприщур уставился на виновников:
— Кто такие?
Сунн приветливо улыбнулся его неряшливой милости,
— Мы честные торговцы, ездим, ловим или покупаем птиц, продаем. Ваша милость не должен опасаться. У нас есть все документы.
— Покажи, — к ним потянулась грязная широкая как лопата ручища. Сунн вытащил из маленького тубуса свиток. Комендант развернул скрученную бумагу, прочел, — грамотный! — и издевательски хрюкнул:
— Торговцы? Да вы такие же птицеловы, как Копыто звездочет. Подсылы! Шпионы! Вот велю вас пытать, так ли запоете?
— За что пытать, Ваша милость? — взмолился Сунн.
— За вредительство. Кто сено в запрошлом годе пожог? Вы! Кто на стене ратуши похабное слово написал? А? Что молчите? Тот-то! Вы! Кто молочницу убил? Горбашка! Горбан!!!
В грязный покой вбежал действительно горбатый неопределенного возраста мужик с длинными, до полу, руками.
— Горбашка, отведи вредителей в подвал. Пусть с ними Макуша потолкует. Думаю, они девушку молочницу сегодня ночью снасильничали и убили. Вещички их вели обыскать… нет, лучше, пусть сюда принесут. Я сам обыщу. О! И Карика обыщи. Что-то он у притолоки жмется. Заначил уже денежки? Вижу — заначил!
Комендант обладал зверской прозорливостью. Кроме того, было что-то общее между, напавшими на них маргиналами и высоким общественным деятелем. Командир гарнизона отличался военной выправкой и некоторым даже благородством. Комендант представлял из себя окончательное и полное быдло.
Кошель с марками, уплаченными за так и не полученную информацию, не замедлил явить себя на свет. Комендант, довольно хрюкнув, выплюнул через губу:
— Десять плетей.
Горбашка сгреб трактирщика за шиворот и потащил, как куль. Карик при этом не издал ни звука.
— Дожидаться будем, пока он вернется, или сами все расскажите? — прошамкал комендант, ковыряя грязным ногтем в зубу.
— Мы честные торговцы. У нас документы… — попытался продолжить игру Сун.
— Значит, подождем.
Лицо коменданта сделалось жестким. Дряблые щеки затвердели. Глаза буравили недотепистых преступников. Игорь быстро прикинул, что так оно все и будет. Пугать их комендант больше не намерен. Дождется страшного Горбашку и сплавит упрямых шпионов в подвал. Герцог, чистоплюй хренов, завел себе игрушечную камеру пыток и потихоньку туда бегает, утолять нездоровое влечение. Здешние же хозяева творят все в открытую. И потрошить подозрительных гостей будут на всю катушку, чтобы крики за городскими воротами услыхали. То-то в Меце тихо да безлюдно. Попрятался обыватель от господ, среди которых первый — грязный похмельный скот.
— Мы
— О! Заговорил. Ты прописан в бумаге кучером. Кучер, значит… и какое поручение тебе дал Его Светлость?
— С чего, Вы, уважаемый, взяли, что мы от герцога? — постарался сохранить надменный тон Игорь.
— Зубы спрячь, сука! И руками не маши. Поручение он исполняет. Да я уже третьего дни знал, что приедут: один рябой, другой желтый. Обмануть меня решили? Тайно свои дела провернуть и смыться? Тут вам не столица. Тут чужака за версту видать.
Игорю ничего не оставалось, как пойти на сговор с комендантом. Герцог запретил ему открывать истинную цель поездки синьорам Меца. Но о ближайшем окружении речь не велась. Если он не попробует сейчас склонить коменданта к сотрудничеству, окажется в подвале, а оттуда может прямиком угодить на лобное место. Молочницу-то убили. А тут как нельзя кстати случились приезжие. Усеки им головы, никто протестовать не чухнется, зато электорат по достоинству оценит усердие местной администрации. Стоило, попробовать.
— Ты прав, уважаемый, нас послали из дворца по весьма важному делу. Скажу больше у меня очень большие полномочия. Не хотелось бы вступать в контакт с синьорами медведями, но если ты меня вынудишь — придется. Не обессудь, я ведь могу представить наш разговор как недоразумение, а могу и иначе. Не пожалеешь после?
Реакция коменданта оказалась до по меньшей мере странной. Он согнулся пополам и затрясся. Игорь не сразу разобрал, что тот смеется Отхохотал, поднял налитую кровью морду со слезящимися глазами и выдал, как гвоздь вбил:
— В подвал! Таких дураков только железом править. Нет, это точно вы девушку Герту ночью порешили. Сейчас Горбашка вернется, и пойдете на дыбу. Что вылупился? Больше-то вы ни на что не годны. Медведями он меня пугать вздумал. Знаешь, где твои медведи сидят? У меня в заднице! И заметь, нос высовывают исключительно по моему личному соизволению. Представит, он… начитался в столице герцогских указов, так думаешь и тут, на земле, все по-вашему? А того ваш герцог не ведает, что есть другой закон. Мы, люди его написали, а герцогским подтерлись.
Комендант мог солгать. Однако внутренний голос подсказывал: не врет. А значит что? Значит — дыба, а потом плаха. Игорь мельком глянул на Сунна. Лицо у того стало похоже на кусок серого воска. Глаза обречено уставились перед собой.
Сунн-то ту при чем? Он просто спутник. Его Игорь втянул! Но комендант разбираться не станет. Невинный? — все равно — в подвал. За что? Да, за компанию!
Оставалась последняя карта. Она же козырная. Она же, — вполне может статься, — подкинутая герцогом пустышка. Перед самым отъездом Арий вызвал Игоря и между делом обронил, что Клир, де, блюдет и бдит за всеми и вся. И за ними будет бдить. Позволять себе лишнего, Его Светлая Светлость Игорю не советовал.