Дети войны. Народная книга памяти

Шервуд Виктория

Носили то, в чем и пришли в лес, ту же одежду легонькую. Так до конца войны в ней и ходили, спали в ней же. Постелей не было – вместо них в землянке были полки из бревнышек. Мы один к одному прижмемся, чтобы согреться… Костров не зажигали – их с самолетов видно, а ночи холодные такие были… Так мы в мешки закручивались и грелись как могли.

Болели тифом, цингой… Поумирали многие… Я всех помню, все перед глазами стоят…

Обуви не было. Босыми ходили. Или шили такие башмачки из тряпочек. Я и сейчас с завязанными глазами сошью такие башмачки, если надо.

Обуви не было. Босыми ходили. Или шили такие башмачки из тряпочек. Я и сейчас с завязанными

глазами сошью такие башмачки, если надо.

…Еще у нас школа была. Вот я говорю: школа… Можно подумать, что вот здание такое… Не-ет. Школа была под кустами.

Учительница ходила, переживала: все же переростки, три года в школу не ходили.

Она говорит: «Давайте я вас подтяну немножко, подучу!» Мы так обрадовались.

Нам в лагере не разрешили группой собираться, так как это уже могли заметить с самолетов, тогда мы пошли за лагерь, нашли широкую ель, обложили лапником, сделали из бревнышек столики такие маленькие, сели за эти столики и учились. Она нас подтянула крепко. Все устно, а если надо было писать, то мы брали молодую березовую кору, учительница делила карандашик на такие маленькие кусочки, мы их привязывали к палочке и писали на коре березовой…

Уже не помню, к какому празднику сшили нам костюмчики из парашюта. Но не из шелка, нет. Там какой-то другой материал был, как мешковина… Нам сшили эти костюмчики, сшили галстуки, покрасили их чем-то в красное, сделали из нас пионеров. Нам так радостно было!.. А когда нас освободили, мы, дети, сделали своим отцам сюрприз: концертик такой. Стишки, песни, частушки-критику про немцев.

Мне удалось спасти сестру

Холтобин Александр Сергеевич, 1929 г. р

Я родился в Обояни Курской области, на войну меня не призывали, мне тогда было всего двенадцать лет, но награжден медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Будучи школьником, оказывал различную помощь в колхозе, принимал участие в полевых работах, помогал в уборке урожая.

В период оккупации (1941–1943 годы) вместе с моим двоюродным братом Евгением и другими подростками много работал не только в поле, но и рыл окопы, траншеи; в дальнейшем, с весны 1943 года, работал за станком токарем, день и ночь изготавливал, вытачивал детали сначала для ремонта танков в период Курской битвы, потом тракторов, чтобы в поле выходила исправная техника.

Когда началась война, в тылу пацаны пережили много горя, узнали и про злодейства фашистов. Оказывается, в городке Обояни фашисты пребывали долгое время. Ребята невольно наблюдали за тем, как они хозяйничали. Гоняли всех пожилых людей, женщин, детей на работу. Подростков тоже заставляли много работать. Дети ухаживали за лошадьми, работали по хозяйству.

Тяжело пришлось в годы оккупации. Каждый день подросткам стала угрожать опасность. Люди боялись выходить из домов. А дело вот в чём. На железнодорожной станции «Обоянь» склады были полны снарядами. И очень часто немцы прилетали их бомбить. Иногда они не попадали в цель, и бомбы разрывались прямо на обоянских улицах. Один раз было семь промахов, и все эти бомбы попали в наш сад. Когда люди услышали зловещий звук фашистских самолётов, они бросились бежать в укрытие. Так спасалась и сестра Валентина. Невдалеке от неё взорвалась бомба, и её засыпало землёй. К счастью, мне удалось тут же спасти сестру. В этот день осколком бомбы убило соседку, которая кормила грудного ребёнка, лёжа спиной к стене. Осколок пробил стену дома и убил мать, а грудной ребенок Гена чудом остался жив.

На всю жизнь в памяти осталось, как на центральной улице Обояни на трассе увидел

очень много виселиц с мёртвыми людьми и дощечками на груди: «Партизан». После этого случая так разозлились подростки на фашистов, начали мстить, как могли. То в бензобак подсыпали песок, то посуду, котлы недомывали, то в телегу что-нибудь подбрасывали. Однажды в котел с едой бросил кто-то валенок… Фашисты испугались и кричали: «Партизан! Партизан!»

На всю жизнь в памяти осталось, как на центральной улице Обояни на трассе увидел очень много виселиц с мёртвыми людьми и дощечками на груди: «Партизан». После этого случая так разозлились подростки на фашистов, начали мстить, как могли. То в бензобак подсыпали песок, то посуду, котлы недомывали, то в телегу что-нибудь набросывали. Однажды в котел с едой бросил кто-то валенок… Фашисты испугались и кричали: «Партизан! Партизан!»

После изгнания немцев устроился на работу учеником токаря. Необходимо было изготовлять много деталей для боевой техники, которая ремонтировалась, а затем сразу же направлялась на передовую южного направления Курской битвы в сторону Яковлево, Прохоровки.

Пять лет (с 1949 по 1954 г.) служил мичманом на Северном флоте ВМФ СССР на крейсере «Быстрый». Много раз выполнял боевые операции по обнаружению и уничтожению невзорвавшихся во время Великой Отечественной войны мин, минных заграждений в Баренцевом море, чтобы обеспечить безопасность плавания кораблей. Демобилизовался, вернулся в родной город.

Мы наградили фрицев березовыми крестами

Подшиваленко Николай Иванович, 1925 г. р

С ноября 1941 по июль 1944 г. – участник ВОВ; с ноября 1941 г. по январь 1942 г. – оборона Москвы. Партизан отряда специального назначения «Боевой».

Награжден орденом Красной Звезды, медалями 3-х степеней: «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией», «За отвагу» и др. Юбилейными и трудовыми наградами. Полковник.

В годы Великой Отечественной войны на территории Белоруссии, в Витебской, Минской и бывшей Вилейской областях, успешно действовал специальный партизанский отряд «Боевой», возглавляемый Героем Советского Союза чекистом Валентином Леонидовичем Неклюдовым. На базе небольшой группы, перешедшей в марте 1942 года на лыжах линию фронта, вскоре вырос крупный и грозный для врага отряд. Его бойцы пустили под откос 125 эшелонов противника с живой силой и техникой, вывели из строя 113 автомашин и мотоциклов, три бронепоезда, восемь танков, четыре бронемашины, один самолет, взорвали и сожгли 78 железнодорожных и шоссейных мостов, 16 складов с продовольствием и боеприпасами, разрушили несколько километров железнодорожного полотна и телеграфно-телефонной линии. Немало оккупантов погибло от рук народных мстителей из отряда «Боевой».

Я предстал перед командиром, когда отряд был почти полностью сформирован. Здесь были участники боев с гитлеровцами и белофиннами, имевшие разные специальности, столь необходимые теперь в тылу врага. Добрую половину отряда составляли спортсмены – мастера спорта, перворазрядники. Народ в отряде подобрался бывалый и боевой. Поэтому и получил отряд такое грозное и такое обязывающее название.

Мне исполнилось только 16 лет, и успел я окончить всего лишь семь классов. В отряд меня, разумеется, взяли не сразу: мальчишка, да и только. Но вскоре командованию стало известно, что, рано осиротев, я успел поработать в леспромхозе, продавцом в гастрономе. Несколько недель рыл окопы под Москвой. И везде отзывались хорошо.