Детские странствия
Шрифт:
Потом я видел, как в избу заходили бабы из других деревень, крестились, вынимали из корзин хлеб, картошку, лук, молоко, говорили:
– Вот тебе, Васильевна, на погорелое.
– Спасибо, - отвечала мать, низко кланяясь.
Один мужик приволок на лошади бревно и, свалив его, сказал:
– Прими, Леонтий Егорович, на постройку новой избы.
Я говорил:
– Вот хорошо - будем жить в новой избе!
Люди, глядя на меня, говорили укоризненно:
– А этому сопляку и горя мало!
Меня
Вскоре после пожара заболел мой брат, Петя. Он был на год моложе меня. Взбираясь на крыльцо, я закидывал ноги со ступеньки на ступеньку, а он полз за мной на карачках. Спали мы с ним в сарае, на соломе. Однажды, проснувшись, я стал будить его, что бы идти на реку ловить каргалов. Петя поднял голову и сейчас же снова опустил ее на солому. Мне на доело его тормошить, и я сказал матери, что Петьку не разбудишь. Мать пошла в сарай и, вернувшись, сказала, что Петька болен.
Случилось это в тот день, когда в волости ждали архиерея, который проездом должен был остановиться в соседнем селе. В этом селе были церковь и кладбище, поэтому его называли Погост.
Соседка Степанида, забежав к нам, спросила мать:
– Пойдешь, Васильевна, в Погост смотреть архиерея?
– Надо бы пойти, да Петька заболел, - ответила мать.
– Васька у тебя большой уже - посмотрит за братом, - сказала Степанида.
Мать стала собираться и перед уходом наказала мне:
– Останешься, Васенька, за старшего в избе. Посмотри за Петей, дай ему водички напиться.
Оставшись в избе один, я прильнул к окну и долго смотрел на дорогу, по которой бежали бабы в новых сарафанах и мужики в красных кумачовых рубахах; потом пошел в сарай проведать Петьку. Петя тихо лежал на соломе.
– Пить хочешь?
– спросил я его.
Он отказался. Вернувшись в избу, я снова глянул в окно. С тарантаса, стоявшего возле нашей избы, на меня сердито смотрел толстый, усатый дядя в белой одежде с блестящими пуговицами.
– Эй ты, сопляк, позови сюда батьку!
– крикнул он.
Отскочив от окна, я спрятался под лавку.
Потом говорили, что у нас в деревне останавливался становой пристав, ехавший впереди архиерея.
Лежа под лавкой, я дрожал от страха - боялся, как бы этот толстый дядя с блестящими пуговицами не зашел в избу. Так и заснул, думая: зайдет - и тогда мне беда!
Мать, придя из Погоста, стала громко звать меня, и я проснулся, вылез из-под лавки.
– Ты что туда забрался, дурачок?
– спросила мать.
– Страшный дядя смотрел в окно, - сказал я.
– А как Петька? Ты его проведывал?
– Петька смирно лежит. Пить не хочет.
Мать пошла в сарай и вскоре вернулась с плачем.
– Нет нашего Пети, помер!
– сказала она.
Когда брата положили в деревянный ящик и в крышку ящика вбили гвоздь, я подумал,
ПОГОРЕЛЬЦЫ
Мужики строили новые избы. Я и мои сверстники проводили дни на срубах.
Мне нравилось, когда мой отец один нес бревно, а рядом точно такое же бревно несли два мужика. Если бревно было очень тяжелое и одному его не поднять, отец вставал всегда под комель и, однако, нес бревно легче, чем второй мужик, стоящий под вершинкой.
– Мой батька сильнее всех!
– хвастался я перед ребятами.
Каждый из них тоже находил у своего отца что-нибудь такое, чем можно похвастаться.
– А мой лучше всех плетет лапти!
– хвалился Мишка.
– А мой попадает белке пулей прямо в глаз!
– хвалился Андрюшка.
– А мой лучше всех па деревне сказки сказывает!
– хвалился Федька.
Степке тоже хотелось похвастаться своим отцом, а отец его был ленивый мужик. И Степка говорил:
– А мой умеет спать и сидя и стоя!
Отец строил избу, а я собирал щепки, сносил их в кучу. Пытался я взяться и за топор, но он был еще слишком тяжел для меня.
– Не горюй, сынок, будешь и ты такой же сильный, как я, - утешал меня отец.
– И такая же борода вырастет.
У отца была большая рыжая борода, и его бородой я тоже гордился.
Вечером, бывало, прибегая домой голодным, я просил у матери поесть. А она говорила:
– Коровушка не пришла из леса. Вот как придет, подою и дам тебе молочка.
Я тогда забывал, что корова у нас сгорела, садился на бревна, смотрел в сторону выгона - ждал, пока пастух пригонит стадо. Не находя в стаде своей коровы, я бежал к матери:
– А наша корова не пришла.
– Она, сынок, в лесу заблудилась. Обожди - придет.
Я ждал дотемна и засыпал на бревнах.
Когда все мужики выстроили новые избы, оказалось, что наша новая изба самая маленькая и низкая в деревне.
Обидно мне было, и я сказал отцу:
– Сильнее тебя мужика в деревне нет, а избу срубил худую.
Отец рассердился, стал ругать меня; а потом пожалел, погладил по голове и сказал ласково:
– Скажи, дурачок, спасибо добрым людям, что и на такую леса привезли.