Детский Мир
Шрифт:
— Мамочка! Да ты что? — выдавила она улыбку. — Успокойся. Я не виновна. Разберутся и меня отпустят.
— А может, это лучше отдать? — снова вопрос о скрипке.
— Ни в коем случае! — сурово лицо дочери, — это никого не интересует, — и снова, выдавив подобие улыбки.
— Ты лучше побереги себя. Подумай, что я буду без тебя делать? Ты ведь у меня одна-единственная!. Лучше расскажи, как там Женя?
Мать склонила голову, пряча выплаканные глаза:
— Хорошо, тебе привет передает. Хм-хм, почти каждый день у нас бывает. На работу в Госконцерт устроился.
Больше
«Почему же Женя мне не пишет?» — жаловалась Анастасия матери в одном из первых писем.
«Дорогая доченька! — отвечала мать. — Женя постоянно в разъездах с гастролями. Но он тебя любит, постоянно о тебе справляется. И ты знай, вы с ним обвенчаны перед Богом, он твой суженый. Фундаментом вашего законного брака должен стать долг, стержнем — взаимное доверие и уважение, а главной целью — продолжение рода, освященное Богом! Аминь!»
Глава пятая
— Ну, золотой, вставай. Пора. Сегодня у нас очень ответственный день. Надо еще разок порепетировать, ведь иностранные гости будут, — Анастасия Тихоновна бережно будила Мальчика, с чувством чмокнула пролежень на розовенькой щечке.
Мальчик с ленцой сел на кровати, сонно зевнул. В это время тяжело скрипнула входная дверь, кто-то завозился в коридоре.
— Роза, ты? — настороженно спросила бабушка. — Вот видишь, тетя Роза уже пришла, нам свежей водички принесла. Сейчас умоемся, зубки почистим и, пока чайник вскипит, повторим репертуар.
— Мне не нлавится плелюдия Сола, — несколько капризно сказал Мальчик, — слишком глустная, как эта ночь.
— Не Сола, а Сора, р-р-р, как трактор, — на ходу пыталась поучать бабушка, в это время зашла Роза, сняв с головы платок, не глядя кинув его на диван, она, сияя, склонилась над Мальчиком, тоже поцеловала.
— От тебя класиво пахнет, — пробасил Мальчик.
— Да? — заискрились глаза Розы.
— Про запах «красиво» не говорят, — опять исправила бабушка, потом махнула рукой. — Да, у него свое мышление.
— А на улице действительно красиво — весна! — Роза в восторге потянулась. — Будто и нет войны. Давайте на окне клеенку чуточку разрежем, как форточку, воздух освежим.
— Ночью снова стлеляли, — недовольно проворчал Мальчик.
— Вот! Это твои друзья: Бага да Голова — всю ночь тут в войнушку играют, — возмутилась Роза. — Ты ведь их просил не стрелять.
— Плосил, — насупился Мальчик. — Но они говолят, что лади моего будущего воюют.
— Ой-ой! Какие защитники! — недовольно подбоченилась Роза. — Знаем мы их «заботу»! Те-то ладно, — она небрежно махнула рукой в сторону, где находился российский блок-пост, — а этот вроде наш, Бага, что вытворяет? Знаем мы этих «защитников». Кто действительно защищал — либо погиб, либо в горы подался. А.
— Ладно, ладно, не заводись, — перебила ее бабушка. — Мальчик, давай вставай, время с утра летит,
— Ой, ой, ой! Вам повезло, что Мальчик был. А то могли, — и она в страхе даже рот прикрыла.
— Сама понимаю. Только не пойму, что у них общего, ведь, вроде.
— В том-то и дело, что «вроде». А на самом деле так называемые наши вашим всякую травку и таблетки поставляют, а те взамен оружие — вот и «воюют» до утра.
— Так ведь они всю ночь друг в друга стреляют, убить могут.
— Просто так — для видимости, свою деятельность обозначают; конечно, за вознаграждение. Пока. А будет приказ, мы уже это проходили, с остервенением друг на друга пойдут и нас заодно перекосят.
— Боже! Не говори! — в волнении сжимая иссохшие руки, заходила Анастасия Тихоновна по комнате, меняя тему. — Чайник вскипел? Надо еще воду подогреть, а то скоро свет отключат.
— Сегодня в центре не отключат — гости, концерт.
— От них что угодно жди. Мальчик, — голос у нее стал мягче, — ну, давай побыстрее.
Из ванной появился Мальчик. Его васильковые бархатисто-нежные глаза уже пробудились, искрились озорством:
— Шоколадку когда? — с капризом в баске.
— Шоколадку после кашки и чая, — постановила бабушка, прижала к себе Мальчика, прикрыв глаза, внюхалась в аромат его золотисто-курчавых пушистых волос и поглаживанием взъерошила их. — Скоро мне по самое плечо будешь.
— Да, явно подрос, — тут же рядом очутилась Роза.
— Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — сплюнула бабушка, сделала жест, словно перекрестилась.
— Да-да, — умиление исчезло с лица Розы и она что-то прошептала на чеченском.
— Пока завтрак готовится, надо позаниматься, — требовательный голос бабушки. Поставив у разбитого серванта скрипящий табурет, она сверху осторожно достала футляр, будто на нем пыль слегка сдунула, мягко погладила и, уже доставая скрипку: — Вот память. Сколько раз в руки беру, сразу мать и отчима вспоминаю, — глубоко вздохнув, тяжело села на край дивана, уставилась в одну точку, явно что-то вспоминая, и из-под ее толстых линз по огрубевшей щеке, застревая в морщинах, потекла скупая старческая слеза.
— Вы плачете? — приблизился к ней Мальчик, взял за руки. — Вам плохо?
— Нет, — она как-то виновато улыбнулась. — Разве мне может быть плохо с тобой?!
— А отчего плачете? — как только он умел, стал Мальчик пристально вглядываться в ее глаза.
Бабушка попыталась отвести взгляд, поняв, что бесполезно, сняла очки, протерла глаза и сдержанно-спокойным шепотом:
— Думала, скрипку отчима некому будет передать по наследству, думала, пропадет, а тебя мне Бог послал, — и вставая, уже твердым голосом. — Надо все передать, надо заниматься.