Дева-Смерть
Шрифт:
И багровый туман поплыл черными кругами. Всё более частыми. Закрывая зрелище. Милосердно лишая Элен чувств в шестой раз.
Глава 8
Глава восьмая.
Словеон, Старград. — Мэнд, Тайран.
1
Как взбесится безумный владыка мрачного Мэнда — истинный владыка. Когда не получит вожделенных душ. Тех, что так долго ждал. Предвкушал.
Но ради отважной зеленоглазой Элгэ
А ради когда-то счастливого Мэнда и Белой Матери — древний Змей не должен получить такую жертву.
Ради этого можно рискнуть многим и отдать тоже многое. Тем более, возможно, именно сейчас это — важнее всего. Ни за что не допустить усиления проклятой Змеи. Не позволить Мэндскому злу окончательно затопить подлунный мир. Выплеснуться из прогнившего колодца в другие источники. Еще живые. И отравить гнилым ядом все быстрые реки и глубокие озера, куда те впадают.
Так чему же удивляться, что внезапного гостя Рунос пропустил? Почти. Заметил даже не на пороге.
Точнее, не гостя — властного хозяина. И тоже — почти. Северным Словеоном правит суровый князь Всеслав, но у Храма милосердного Творца — другой владыка.
И уж точно внезапное явление искренне удивленного князя-пленителя — не причина, чтобы отвлекаться. Светлая Нить важнее.
А вооруженный (в мирном Храме!) гость-хозяин терпеливо дождался. Хоть мог бы и поторопить.
И испортить всё. Руносу сейчас смерти подобно еще и отвлекаться на бой.
— Ты с некоторых пор уверовал в Творца, служитель Белой Матери?
— В существовании Творца как такового я никогда и не сомневался, — мягко объяснил целитель. — Больше — в его природе. Скорее, ревнивые церковники отрицают Белую Мать, чем она — более высшие и могущественные Силы, предшествующие ей. Кроме того, мне сейчас нужен весь Свет, что я смогу найти. Белая Мать это будет, Творец всего Сущего или древние словеонские боги — неважно. Представь, что ты умираешь от голода, князь. Станешь ли тогда требовать любимое блюдо или с благодарностью возьмешь, что дадут?
— Грубо, но верно. Наверное. Я мало смыслю в религии.
Зато немало — во лжи. И в ее смеси с правдой. А по тебе ведь и не скажешь.
— Не настолько мало, как говоришь, князь.
— Любопытно.
Рунос пожал плечами. Если он прав — говорить можно, что угодно. Ему ничего не грозит. Иначе не стали бы лечить. И уж точно не довезли бы до Старграда живым. Несмотря на заступничество Жанны и Ирии.
Здесь и впрямь в широкие окна льется мягкий, теплый свет. А за окном скользит по золотой листве. Уже почти облетевшей. Осень… Слишком теплая для Словеона — даже Южного.
За этими окнами уже пора кружить первой поземке. В этом году сошли с ума не только люди и страны.
Сколько ныне живых сумеют встретить новую весну? И обрадуются ли ей?
— Тебе не было никакой выгоды поддерживать безумного Карла против честного юноши Грегори Ильдани. Власти при нем ты получил бы не меньше.
— Ты неглуп, целитель. Не зря выжил при безумном Карле… почти. Продолжай.
— Мне нечего продолжать. Одни догадки. Ты знаешь что-то, чего не знаю я.
— Кто ты, целитель?
Потому еще и жив? Ради долгожданного ответа? Неразгаданной загадки?
Мягкий лучистый свет струится в просторные северные окна. Летом здесь белые ночи, но пленный целитель попал сюда осенью.
— Рунос. Служитель Белой Матери. Граф Алессандро, наследник престола Мэнда.
— Ничего себе, — скупо усмехнулся Всеслав. — Это объясняет многое. А я-то ставил на бастарда.
— В данном случае — неважно. Имеет значение лишь кровь.
— Еще как важно, целитель, — усмешка Словеонского правителя заледенела. — Ты даже представить не в силах, насколько. Если вы тоже ведете род от Сезарингов…
— От них самых, князь.
— А я опять надеялся на чьих-нибудь бастардов. Только я хорошо помню статуи во дворце. Не зови меня князем. Я не знатнее тебя. Сезаринги — паршивый, очень паршивый род, Алессандро. И не только потому, что их нелегко убить. Хотел бы я знать, что у них — у вас! — в крови. В одном ты прав точно: я — не сумасшедший. С ума когда-то сошли закадычные друзья покойного Ильдани. Зарвавшиеся вояки Тенмар и Коэн вообразили себя политиками. У них были причины — месть за герцога Арно, но они свернули не туда.
Храм тишины и покоя. И еще не угасла в душе Тропа Света, куда ушли две гордые, сильные души. Куда когда-то Алессандро не сумел отправить свою мать и младших. Еще не знал пути. Даже узкой, петляющей тропинки.
Найдет ли он ее для себя — когда придет время?
— Как это связано с Сезарингами?
— У них — у вас! — всегда четко известно, кто должен править. При всём вашем Мэндском… своеобразии и колорите. За любвеобильным Фредериком Юбочником шел его единственный законный сын Карл, а отнюдь не хваленый племянник Грегори. Если прямая линия рвется, любому узурпатору Золотой трон не удержать. Более того, ему и не жить. Вместе с теми, кто любезно оказал наглому самозванцу такую услугу. Без меня Анри Тенмар был бы уже покойником — со всей своей армией сразу. Более того — отдача бьет и семьи виновных. Всю ближайшую родню. У герцога Грегори Ильдани таковой нет. Но вот у Тенмара, у покойного Эдварда Таррента, у прочих… Остановить всё это можно, только как можно быстрее свергнув узурпатора. И уничтожив убийцу короля — если законный король убит, а убийца еще жив.
Кто опаснее — больной садист вроде малолетнего Карла или тот, кто точно знает, как надо?
— Всеслав, — вздохнул Рунос, — вы соображаете, что наделали?
— Вы хотите сообщить что-то новое о смерти Карла? — на «вы» перешел и северный князь. Будто готов схватиться за оружие. Раз уж оно не оставлено у порога храма, как положено по вере. По любой.
Впрочем, в любых храмах для такого слишком часто убивали. Правда, везде, кроме родного Мэнда, лишь в старые времена. Но нынешняя эпоха вот-вот переплюнет любую седую древность. По крови, безумию… и даже буйству Силы.