"Дева со знаменем". История Франции XV–XXI вв. в портретах Жанны д’Арк
Шрифт:
Тема явления Христа как защитника, Спасителя всего человечества и роли в этом процессе Марии нашла и свое иконографическое воплощение. В VI–VII вв. в греко-восточной иконописи сложился так называемый тип Богородицы со щитом (медальоном), перешедший затем в византийское и западноевропейское искусство и сохранившийся вплоть до XVI в. [239] Особенность его заключалась в том, что Богоматерь поддерживала здесь не сидящего у нее на руках Младенца (Спаса Эммануила), но некий белый или голубоватый ореол с его изображением — как будто металлический щит с рельефом, прообразом которого выступал, вероятно, «обетный щит» (clipeum) императора [240] . Н. П. Кондаков не приводил никаких соображений относительно богословских истоков данного иконографического типа, однако мне представляется, что в данном случае вновь поднималась тема защиты рода человеческого — защиты, которая воспоследует не только от самого Христа, но и от Его матери. Щит, который она сжимала в руках и который в греческой культуре являлся самым ярким выражением daidala, не только подчеркивал эту мысль, но и связывал воедино две основных функции Марии — покровительство и занятие ткачеством.
239
Кондаков Н. П. Иконография Богородицы. Т. 1. С. 304–319; Т. 2. С. 62–63, 109123, 396.
240
Там же. Т. 1. С. 308.
Связь между двумя функциями еще более явно прослеживалась по иконографическому типу Virgo militans. На знаменитой костяной табличке, присланной в подарок Карлу Великому от имени византийской императрицы Ирины,
241
Подробнее о ней: Lewis S. A Byzantine «Virgo Militans» at Charlemagne Court // Viator. 1980. Vol. 11. P. 71–110. Н. П. Кондаков, отмечая, что костяная табличка, возможно, являлась подделкой, тем не менее возводил данное изображение к более раннему и лучше документированному типу Maria Regina: Кондаков Н. П. Иконография Богородицы. Т. 1. С. 276–297.
242
Махов А. Е. Дубина Богоматери. Вещь и слово в демонологической иконографии «Мадонны, приходящей на помощь» // In Umbra. Демонология как семиотическая система / Отв. ред. и сост. Д. И. Антонов, О. Б. Христофорова. М., 2017. Вып. 6. С. 43–64; Он же. «Madonna del Soccorso», или Парадокс мирного гнева // Агрессия демонов и гнев святых в средневековых текстах и изображениях / Под ред. А. Б. Герштейн. М., 2021. C. 23–69.
243
Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 315–316.
Тема ткачества/защиты нашла своеобразное отражение и в распространившихся с XIII в. изображениях плата св. Вероники — одном из вариантов нерукотворных икон, к которым также относился Мандилион (плат с образом Христа, якобы спасший Эдессу от нападения персов) [244] . Как и на последнем, лик Спасителя оказывался как бы «впечатан» в саму ткань плата Вероники, сливаясь с ней воедино, как будто в подтверждение слов Иоанна Дамаскина [245] .
244
О символической связи Мандилиона с литургическими тканями, используемыми в таинстве Евхаристии, см.: Герстель Ш. Чудотворный Мандилион. Образ Спаса Нерукотворного в византийских иконографических программах // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. С. 76–89; Лидов А. М. Мандилион и Керамион как образ-архетип сакрального пространства // Восточнохристианские реликвии / Ред.-сост. А. М. Лидов. М., 2003. С. 249–280. О функциональной близости Мандилиона и греческого палладия: Фуллертон М. Д. О чудотворящих образах в античной культуре. С. 16.
245
О плате св. Вероники см. прежде всего: Il Volto di Cristo / A cura di G. Morello, G. Wolf. Roma, 2001. P. 103–111.
С точки зрения символики данного изображения, внимания заслуживают исследования Луи Марена, сопоставившего данный иконографический тип с мотивом Медузы Горгоны (чья отрубленная голова, как мы помним, красовалась на щите Афины/Минервы). Для французского ученого, которого в первую очередь интересовал эффект обездвиживания модели, «выступание» головы Медузы из щита оказывалось идентичным положению лика Христа на плате [246] — как, впрочем, и изображению фигуры Младенца на щите Богородицы в иконографическом типе, отмеченном Н. П. Кондаковым. Во всех трех случаях, на мой взгляд, речь шла о единой, наглядно демонстрируемой символике защиты.
246
Ямпольский М. Ткач и визионер. С. 452–463 (со ссылкой на: Marin L. Detruire la peinture. P., 1977; Idem. Philippe de Champaigne ou la presence cachee. P., 1995). Любопытно, что в том же ряду Л. Марен рассматривал и изображения головы Олоферна, отрубленной Юдифью.
Воспринятой на Западе оказалась и тема Марии — покровительницы города. С XII в., когда культ Пресвятой Девы обрел здесь особую популярность, европейские правители начали искать ее заступничества для своих подданных [247] . Уже у Алана Лилльского в проповеди на Благовещение Мария именовалась «городом», созданным Господом (два других представляли род людской и Церковь), и уподоблялась ему. Неудивительно, что именно к Ее защите в Средние века и Новое время обращались многие народы: жители Сиены именовали свой город civitas virginis; Людовик I Великий, король Венгрии, называл свои владения Regnum Marianum; герцог Максимилиан I Баварский в начале XVII в. назначил Марию Patrona Bavariae [248] .
247
Подробнее об этом см.: Schreiner K. Maria Patrona. La sainte Vierge comme figure des villes, territoires et nations a la fin du Moyen Age et au debut des temps modernes // Identite regionale et conscience nationale en France et en Allemagne du Moyen Age a l'epoque moderne / Publ. par R. Babel, J.-M. Moeglin. Sigmaringen, 1997. P. 133–153.
248
Ibid. P. 138.
Преданностью Богородице отличались и жители Франции, особенно в период Столетней войны. Так, Кристина Пизанская в «Письме королеве» 1405 г. призывала Изабеллу Баварскую, супругу Карла VI, стать «матерью и защитницей своих подданных» — такой же, какой была Мария для всего христианского мира [249] . В 1414 г. в «Молитве Богоматери» поэтесса обращалась непосредственно к матери Христа, моля ее оказать помощь французскому королю и избавить страну от постигших ее бед [250] . А в «Зерцале достойных женщин» конца XV в. анонимный автор в подробностях описывал страстную мольбу, с которой французский дофин Карл (будущий Карл VII) обращался к Богоматери, прося заступничества перед Ее Сыном, дабы он помог ему победить своих врагов. Содержание этой молитвы затем якобы пересказала дофину Жанна д'Арк, явившаяся к нему в Шинон с обещанием спасти Францию: именно этот открытый девушкой «секрет» убедил Карла в ее избранности и заставил его доверить ей войска [251] .
249
«Encores vous dis-je que, tout ainsi comme le royne du ciel, mere de Dieu, est appellee mere de toute chretiente, doit estre dicte et appellee toute saige et bonne royne mere et conffortarresse, et advocate de ses subgiez et de son pueple» (Christine de Pizan. Epistre a la reine / Ed. par A. J. Kennedy // Revue des langues romanes. 1988. T. 92 (2). P. 253–264).
250
«Pour le Roy de France te pri / Qu'en pitie tu oyes le cry / De ses bons et loyaux amis… Royne, qui des maulx nous leve / Lesquelx nous empetra dame Eve, / Si com saint Augustin raconte, / Tu est celle qui n'es pas teve / A nous expurgier de la ceve / De pechie qui trop nous surmonte» (Christine de Pizan. Priere a Notre-Dame // Thomassy R. Essai sur les ecrits politiques de Christine de Pisan. P., 1838. P. 171–181).
251
«Indigne de adresser sa priere a Dieu suplia a sa glorieuse mere qui est royne de misericorde et consolation des desolez que se il estoit vray filz du roy de France et heritier de sa couronne il pleust a la dame suplier son filz que il luy donnast ayde et secours contre ses ennemys mortelz et aduersaires en maniere que il les peust chasser hors de son royaume et icelluy gouuerner en paix» (Mirouer des Femmes vertueuses. P., 1547, б. п.). О «секрете» Жанны д'Арк, якобы открытом ею будущему Карлу VII, см. подробнее: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 44–63.
То,
252
О возникновении данной аналогии и ее судьбе в текстах XV в. см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 68.
253
Delaruelle E. La spiritualite de Jeanne d'Arc // Delaruelle E. La piete populaire au Moyen Age. Turin, 1975. P. 355–388.
254
«Interrogata utrum in iuventute didiscerit aliquam artem. Dixit quod sic, ad suendum pannos lineos et nendum; nec timebat mulierem Rothomagensem de nendo et suendo» (PC, 1, 46).
Впрочем, не одни лишь эти функции объединяли Жанну д'Арк с Богоматерью, а через нее — с Афиной Палладой. В том, как воспринимали данных героинь в Античности и Средневековье, присутствовала еще одна общая составляющая — их настойчиво декларируемая девственность, с которой также оказывалась связана тема покровительства.
Как известно, в Библии город наделялся женской сущностью, попеременно выступая в роли «матери», «вдовы» или «блудницы» [255] . В качестве антитезы последнему варианту существовал также город-«дева», символическая чистота которого пребывала под защитой его стен — гарантии от насилия, исходящего от любого захватчика [256] . Впрочем, этот образ был хорошо известен большинству древних традиций [257] , в том числе и античной: вечно девственная Афина выступала здесь прежде всего как покровительница крепостной стены [258] . Та же взаимосвязь между обетом целомудрия и защитой города прослеживалась и в образе Девы Марии, ставшей для людей Средневековья олицетворением непорочности и спасения. Да и Юдифь (рядом с которой, как мы помним, на миниатюре из аррасской рукописи «Защитника дам» была изображена Жанна д'Арк), защитившая Бетулию от врагов израильского народа, часто уподоблялась Церкви, убежищу всех истинных христиан [259] , и тем самым автоматически приравнивалась к Марии — другому воплощению Церкви [260] .
255
Франк-Каменецкий И. Г. Женщина-город в библейской эсхатологии // Франк-Каменецкий И. Г. Колесница Иеговы. М., 2004. С. 224–236; Фрейденберг О. М. Въезд в Иерусалим на осле (Из евангельской мифологии) // Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1998. С. 623–665.
256
Топоров В. Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте // Топоров В. Н. Исследования по структуре текста. М., 1987. С. 121–132.
257
Там же. С. 127, 130–131.
258
Михайлин В. Ю. Тропа звериных слов. С. 236.
259
Например, в комментариях Рабана Мавра IX в.: «Illis ergo omnibus ornamentis se sancta Ecclesia ornat, quia omnium virtutum decore se illustrare certat» (Beati Rabani Mauri Expositio in Librum Judith // PL. T. 109. Col. 539–615). Или в «Ординарной глоссе» XIII в.: «Judith, id est Ecclesia, commendat praesbiteris portam. Id est castrorum Dei sollicitam custodiam, ut pervigili et solerti cura contra hostium insidias semper parati assistant et orationibus muniti» (Glossa ordinaria // PL. T. 113. Col. 731–740).
260
Подробнее см.: Buhrer-Thierry G. La reine adultere // Cahiers de civilisation medievale. 1992. Т. 35. P. 299–312; Ciletti E., Lahnemann H. Judith in the Christian Tradition // The Sword of Judith. Judith Studies across the Disciplines / Ed. by K. R. Brine, E. Ciletti, H. Lahnemann. Cambridge, 2010. P. 41–65.
Вместе с тем в еврейских мидрашах история Юдифи излагалась совершенно иначе: как полагали многие комментаторы, в лагере ассирийцев она согрешила, разделив ложе с Олоферном, а потому стража Бетулии отказывалась пускать ее внутрь городских стен [261] . В данном ряду ассоциаций вполне логично смотрелась и Жанна д'Арк с ее обетом целомудрия и первым военным «чудом» — снятием осады с Орлеана, во время которого англичане, кстати сказать, именовали девушку не иначе как потаскухой (ribaude). Именно на этих оскорблениях было затем основано официальное обвинение французской героини в занятиях проституцией [262] . Более того, по словам Жана д'Эстиве, прокурора руанского трибунала, Жанна сама заявляла, что после окончания военных действий и изгнания захватчиков с территории королевства она станет матерью трех необыкновенных сыновей — короля, императора и папы [263] .
261
Dubarle A.-M. Judith. Formes et sens des diverses traditions. Rome, 1966. P. 80–102, 168; Levine Gera D. The Jewish Textual Tradition // The Sword of Judith. Judith Studies across the Disciplines. P. 23–39.
262
Тогоева О. И. Короли и ведьмы. С. 90–116.
263
«Item dicta Iohanna… dixit quod… ipsa habitura erat tres filios quorum primus esset papa, secundus imperator er tercius rex» (PC, 1, 204).
Сомнения в истинной девственности возникали на протяжении веков и в отношении Афины Паллады, согласно некоторым источникам, настоящей, а не приемной матери Эрихтония [264] , и в отношении Девы Марии, возможно, родившей Христа «от прелюбодеяния» [265] . Данная традиция в эпоху Средневековья, безусловно, являлась маргинальной, и даже если Мартин Ле Франк знал о ней, он совершенно не случайно использовал эпитет «Дева» (Vierge) применительно и к Афине/Минерве, и к Марии, и к Жанне д'Арк [266] . Таким образом, сомнений в репутации освободительницы Орлеана у него не возникало — как не возникло их и у неизвестного художника из Арраса, взявшегося проиллюстрировать парадную рукопись «Защитника дам».
264
Следы этой традиции подробно рассмотрены в: Протопопова И. А. Афина-Коронида и третья птица из трагедии Еврипида «Ион» // Arbor mundi / Мировое древо. 2002. Вып. 9. С. 9–34, особенно С. 17–20, 26–29. Неслучайно, как кажется, и Никита Хониат называл Афину «мнимой девственницей».
265
Эта идея развивалась в «Протоевангелии от Иакова»: «И сказал первосвященник: Отдай деву, которую ты взял из храма Господня. Иосиф заплакал. Тогда сказал первосвященник: дам вам напиться водой обличения перед Господом, и Бог явит грехи ваши перед вашими глазами» (История Иакова о рождении Марии. С. 123). См. также: «Но отвечали старейшины иудейские и сказали Иисусу: «Что мы видим? Прежде всего, Ты рожден от любодеяния. Во-вторых, из-за Твоего рождения Ирод погубил в Вифлееме младенцев. В-третьих, отец Твой и Мать Твоя Мария бежали в Египет, ибо не доверяли им люди»» (Евангелие Никодима. С. 75).
266
«Tant estoit ceste noble vierge / Plaine de sens et de prudence / Qu'on lui offrait chandeille et cierge / Par honneur et par reverence» (Martin Le Franc. Le Champion des dames. V. 17273–17276).