Девочка из прошлого

Тоцка Тала

Мы вернулись на Бали, и мне кажется, что я видела сон. Мне все приснилось — Демид, переговоры, контракт. Соня и Майя Айдаровы. Снова Демид. Все время, везде Демид....

— Ма-а, ма-ама, мам, — Катюшка берет меня за лицо и поворачивает к себе. Показывает на калитку, на себя и просяще хлопает глазками.

Черными, жгучими глазами своего отца. Она может быть похожа на деда, на всех своих сестер и братьев, но глаза и улыбка у неё Демида. Может поэтому я способна часами наблюдать за своим ребенком? Просто сидеть и на неё смотреть...

Ловлю

малышку за ладошки, притягиваю к себе.

— Скажи словами, Катюня. Скажи мне, что ты хочешь?

Она моргает, виновато щурится, но не говорит. И меня накрывает волной раскаяния.

Это моя вина. Все случилось исключительно по моей вине. Я не должна была так реагировать на Демида, я обязана была думать в первую очередь о ребенке.

Нельзя было позволять его словам так глубоко себя ранить. Мне следовало защищаться, заковать сердце в броню и защитить свою малышку.

Теперь мне все врачи в один голос твердят, чтобы я не разрешала ей использовать жесты, вынуждала говорить. Иначе она привыкнет и приспособиться. Она уже приспособилась.

Но я не могу. Мне каждый раз ее жалко до слез, особенно видя, какое отчаяние мелькает на маленьком личике, когда я прошу выразить свое желание словами.

И каждый раз я сдаюсь. Мне становится абсолютно все равно, как малышка выражает свою просьбу. Пусть делает так, как ей удобнее, я всегда ее пойму.

Наклоняюсь к дочке так, чтобы быть с ней на одном уровне.

— Ты хочешь на улицу? Хочешь, чтобы мы вышли погулять?

Дочка радостно кивает, протягиваю ей руку.

— Пойдем. Ты иди, возьми игрушки, которые хочешь взять с собой.

Катя бежит в дом, а я достаю телефон.

Нас охраняют «невидимки» Винченцо. Все построено и организовано так, чтобы присутствие охраны не мешало и не пугало ребенка. Если мы собираемся выйти на прогулку, я обязательно должна предупредить охрану. И выходить за ворота только после их разрешения.

Отмашку получаю быстро, мы с дочкой выходим на прогулку. Охранников не видно, но я уже научилась вычислять их в толпе отдыхающих и иногда даже среди местных.

— Ма-а-а-а, — набегавшись, Катя тянет ручки и показывает на большую подвесную качель. Она любит, чтобы мы катались на ней вдвоем.

Подхватываю дочку, сажусь на качель. Она обнимает меня за шею, я начинаю медленно раскачиваться. Катя засыпает почти мгновенно, и я продолжаю качаться, держа ее на руках.

Звонок Винченцо не будит мою девочку, она лишь сонно хмурится.

— Я слушаю, — быстро отвечаю на звонок. Интересно, Феликс уже был у него или ещё не дошел? Они поговорили?

— Почему мой сын не хочет на тебе жениться? — вопрос в обычной для Винченцо манере звучит резко и без излишних прелюдий.

Значит, дошел.

Я ожидала чего-то подобного, поэтому отвечаю практически сразу:

— Он не только на мне жениться не хочет. Он не хочет жениться в принципе.

Я могла бы добавить, потому

что у него разбито сердце, но очень сильно сомневаюсь, что для Винченцо это уважительная причина. И если сын не посчитал нужным ему рассказать, то я тем более не стану этого делать.

— Я понял, — мужчина явно разозлен, но он никогда не станет это демонстрировать без особой необходимости.

Феликс слишком хорошо знает своего отца. Когда я спросила, как он отреагирует на наш отказ, он лишь пожал плечами.

— Придумает какой-то пряник, чтобы нас заманить. Он наконец-то понял, что угрозами от меня ничего не добьется. Но мне пришлось для этого попахать.

— Госпожа Покровская, нам лучше вернуться, — слышится рядом голос одного из моих «невидимок». Внутренне вздрагиваю, но внешне не подаю виду.

Никто не виноват, что я до сих пор не могу привыкнуть. А как тут привыкнешь, когда они материализуются практически из воздуха?

Киваю и делаю усилие чтобы встать с качели.

— Давайте я, — предлагает охранник, и я с некоторым сожалением передаю ему дочку.

Мы так и идем до самого дома втроем. И я всю дорогу стараюсь не думать, как выглядели бы наши прогулки, если бы мы хоть раз вышли гулять втроём.

Я, Катя и Демид.

Глава 15-1

Демид

— А это наш самый первый выпуск, хотите посмотреть, мистер Ольшанский? — директриса школы, миссис Флоренс сама любезность. И даже то, что она произносит мое имя на американский манер, не портит впечатление.

Хотя поначалу прием мне был оказан не слишком теплый. Миссис Флоренс заявила, что не дает информации по своим воспитанницам и с горделивым видом собралась уходить.

Хорошо, я подстраховался и ещё до поездки задействовал свою «крышу». Он связался с британскими коллегами и попросил помочь решить мой вопрос.

По прилету в Лондон мне выдали телефон и предупредили, чтобы звонил только в случае необходимости. Это был как раз тот случай, и я позвонил.

Хорошо поставленный голос попросил дать трубку миссис Флоренс, что он сказал ей, не знаю, но она вот уже скоро час как пытается мне способствовать. Даже чай предложила. И разговор идет не в пример живее и содержательнее.

— Меня интересует вот эта женщина, — выкладываю перед Флоренс фотографии по одной, будто мы с ней в карты играем, и я на раздаче. — Это другие фото с мероприятия, чтобы вам легче было ориентироваться.

— А что тут ориентироваться? — миссис Флоренс поправляет очки и подносит фото ближе к глазам. — Я прекрасно помню, что это за праздник. Рождественский благотворительный бал. Мы такой проводим каждый год вместе с Рождественской ярмаркой.

Она тянется к альбому на стеллаже, и я еле сдерживаюсь, чтобы не выхватить его из ее рук. Как же все медленно, боги, где набраться этой выдержки...