Девочка-лед
Шрифт:
Глава 71
ЯН
Показалось, что девчонка смотрит прямо на меня. И только лишь секундой позже вспоминаю, что эту тачку Она не знает, да и лобовик тонирован в хлам. Меня не видно стопроцентно. К тому же, как ни крути, не может этот человек вот так улыбаться мне. Не после того, что было.
Вижу эти до боли знакомые, тонкие черты лица, и в глотке мгновенно пересыхает.
Сглатываю.
Пульс
Пальцы сжимают руль до скрежета Наппы[21].
Галлюцинация, может, все-таки? Но нет… Совершенно точно нет. Это Она.
Хватает бабку под руку и помогает ей перейти на другую сторону, то и дело поглядывая на сигналящих им водителей. Очень типичное для нее поведение. Участие и сострадание — то, что она безуспешно пыталась разбудить во мне.
— Как думаешь? — фоном всплывает опостылевший в край голос Шевцовой. — Эй, але, ты вообще сегодня меня собираешься слушать или нет?
— Нет, — бросаю честно и включаю поворотник. Не выпуская из вида белую куртку и длинные светлые волосы.
— Ну это просто хамство Ян, ты…
— Выходи давай, отсюда пешком дотопаешь, — притормаживая у обочины, оповещаю ее я.
— ЧТО? — возмущается громко и сводит брови к переносице. — Ты серьезно? Но мы же немного не доехали! — осматривает местность. Справа от нас небольшой рынок, где активно толкается локтями народ. — Ну просто замечательно! Сначала тебе не нравятся мои духи, потом макияж, дальше ты намекаешь на то, что я тупая, а теперь вообще высадить решил посреди дороги. Класс!
— Я не намекаю, а прямым текстом говорю, — включаю аварийку.
— Вот что! — она со злостью цепляется когтями за ремень безопасности. Отстегивает его и хватает свою фейковую сумку от Гучи. — Я-то уйду, но вот не надо только мне потом названивать!
Рассмешила, честно. Все эти дни она сама обрывала телефон.
— И вообще! Я пойду в клуб, понял? БЕЗ ТЕБЯ ПОЙДУ! Меня Олег туда звал, да будет тебе известно!
Повелась, ожидаемо. Одноразовая салфетка. Говорю же, все они одинаковые. Шкуры по натуре.
— Свали уже, Шевцова, — терпению приходит конец, и она это понимает по обращенному к ней кислотному взгляду. Еще немного и я сам вышвырну ее отсюда вон.
— КОЗеЛ! — кричит зло, вылезая из машины.
Отходит, оборачивается, и с горящими яростью глазами вскидывает вверх средний палец. Только мне нет до нее никакого дела. Гораздо больше меня заботит Та, которую я не видел уже почти год как.
Рука снова тянется к пачке сигарет. Прищуриваюсь, наблюдая за тем, как «предмет моего давнего интереса» ходит взад-вперед. елку выбирает, общаясь с продавцом кавказской наружности. Мужик чересчур широко ей улыбается и предлагает откровенную порнуху. Полу лысые деревья, которые хочет загнать в первую очередь. Гнида мелочная.
Парень, в котором я узнаю Ее младшего брата, Лешу, показывает на дальний ряд. Смышленый. Я всегда так считал. Горе-торгашу приходится оставить навязчивую
Жадно очерчиваю взглядом хрупкую фигуру стервы.
Арсеньева Дарина. Даша…
Та самая девчонка из прошлого.
И сука до сих пор дышать ровно не получается. Как будто вчера все было. Она. Он.
Дрянь конченая.
Протягивает кошелек брату, а сама разворачивается. Телефон к уху прижимает. Разговаривает с кем-то, хмурится, кивает и опускает глаза на часы. Как-то нервно по сторонам осматривается.
Прожигаю взглядом Ту, что когда-то стонала подо мной и шептала ничего не значащие слова.
Ту, что отравила существование на какой-то незначительный период времени.
Ту, чей навязчивый образ еще долго преследовал и мучил меня, мешая спать и без того наполненными инсомнией[22] ночами.
Ту, что заставила навсегда забыть о том, что в этом циничном и жестоком мире есть нечто искреннее и чистое. Верно говорят: «От очарования до разочарования всего один шаг».
Затягиваюсь тяжелым дымом до болезненной рези в легких. Задыхаюсь от никотина. Кашляю.
Не изменилась. Все такая же, и антипатия к ней душит так же сильно, как прежде.
Живет себе дальше. елку пришла купить к празднику…
Стряхиваю пепел в открытое окно. В груди неприятно жжет, поднимая со дна некоего подобия души все то, что, как мне казалось, осело намертво. Ломает до сих пор. Тупо ядовитая обида, химическим коктейлем разъедающая внутренности. Даже спустя год.
Твою мать. Я ведь и правда не ожидал увидеть Ее.
Нога зависает над педалью газа. Поворачиваю голову вправо и мрачно наблюдаю за этими двумя. Паренек вскидывает руку, прощаясь с Ней. Тащит елку прямо на горбу. Арсеньева машет ему в ответ. Покупает мандарины, какие-то овощи. Затем долго выбирает гирлянду. Потому что вечно сомневается.
Однажды я уже говорил ей, сомнение — худший враг. Оно мешает. Из-за него мы теряем то вожделенное, что могли бы получить.
И да, для нее эти слова тогда стали фатальными…
Зачем я наблюдаю за ней, не могу понять. И зачем потом еду следом — тоже. Очнуться от морока получается только в одном из дворов, когда Она исчезает в подъезде невзрачной двенадцатиэтажки.
Запоминаю зачем-то адрес. Сюда, значит, переехала. К чему мне эта информация? Хотел бы найти, давно достал бы из-под земли.
Выбрасываю очередной окурок в окно и жму на газ.
К черту тебя, сука…
*********
В загородном доме все, как всегда. Мать руководит бегающими туда-сюда официантами, раздавая последние указания. Отец сидит у камина в гостиной, медленно раскуривая трубку. Плевать он хотел на то, что мать бесконечно раздражает дым.
— Куда? — окликает меня он.
Молчу, обуваясь.
— Ян, я к тебе обращаюсь.
— Тебя это не касается, — шнурую ботинки.