Девочка-лед
Шрифт:
В торговом центре, который находится в пяти минутах от нашего дома, есть кинозал. Самый, что ни на есть обычный. Но для Ульяны посещение кинотеатра — это всегда целое событие. Так что она на протяжении всего мультфильма восхищенно глазеет на экран и сосредоточенно хрустит сладким попкорном. Ну и пусть, что сегодня пришлось потратить ту тысячу рублей, которую опять мне незаметно подсунула в карман баба Маша. После нашего визита в ее дом, подобные сюрпризы случаются частенько. С грустью думаю о том, что в Бобрино теперь можно будет появится только после того, как сойдет вся эта «красота».
Около
«Устроили себе выходной, мажоры долбаные». Именно так выразился Даня. У которого, к слову, весьма состоятельная семья.
Да уж, догадываюсь я, где стараниями Романа сейчас отдыхает тот же Абрамов. «Больница» — название этому санаторию, судя по тому, что я видела в комнате и холле.
После трех мы с Ульяной уже в зоомагазине. Отказываться от смены — нерациональная идея и непозволительная роскошь. Отработать пять часов не так уж сложно. Во всяком случае, так мне раньше казалось.
Аллочка, поджимая губы, то и дело бросает на меня обеспокоенные взгляды. Не выдерживает и начинает шепотом выдвигать свои версии. То меня избил мой мифический парень-доминант, то одноклассницы решили проучить, то на улице на меня напали хулиганы, требующие то, чего у меня отродясь не было. Успокаиваю Шевцову, чья фантазия не знает границ, активно посмеиваюсь и заверяю ее в том, что во всем виноваты только моя неосторожность и рассеянность. Мол подумаешь, поздоровалась с дверцей шкафчика, что ж из этого раздувать целый спектакль.
Шевцова, хоть и не блещет умом, в честности моих слов сомневается, но, к счастью, перестает играть в пытливого Шерлока Холмса. Благо, что не видит всего остального. Фирменная толстовка магазина очень удачно скрывает то, что нужно спрятать.
А вот с заведующей сложнее. Татьяна Андреевна — женщина проницательная. Не думаю, что она поверила мне. И да, я уверена, что она непременно поговорит об этом с Элеонорой.
Последний час я еле стою на ногах. Когда заходим домой, первое, что озадачивает — запах котлет. Вот чего я не припомню уже не знаю с какого времени.
— Вернулись? — доносится голос матери. Трезвый голос матери. — Раздевайтесь и давайте сюда.
Она появляется в коридоре спустя минуту, нетерпеливо тянет меня за руку, очевидно, чтобы продемонстрировать плоды той деятельности, которую развела на кухне.
Ах, ну теперь понятно. Как это я забыла. Двенадцатое.
— Добрый вечер, Валентина Алексеевна, — здороваюсь с тучной тетенькой, восседающей на двух стульях сразу.
— Здрасьте, здрасьте, — отвечает мне она, заполняя бумажки. — Присаживайся, Алена. Рассказывай, как тут у вас дела.
— Все хорошо, — отвечаю на автомате, когда ловлю тревожный взгляд матери. Она заметила здоровенный продольный фингал на моей рассеченной скуле.
— Школу/сад посещаете? — женщина лениво задает дежурные, осточертевшие обеим сторонам вопросы.
— Да. Готовлюсь к экзаменам и соревнованиям.
— Ну
— Это — спасибо однокласснику-придурку. Во время командной игры в волейбол, мне прилетело мячом. К несчастью, прямо по лицу, — лгу как можно убедительнее и пожимаю плечами.
— То есть дома, — она прищуривается, — руку на тебя не поднимают?
Мать увлеченно переворачивает котлеты, от запаха который желудок нещадно сводит. И где только фарш достала, а главное, на какие деньги…
— Нет, вы что! — делаю удивленные глаза.
— Ульяна, мама бьет старшую сестру? — вдруг интересуется дама у младшенькой.
— Нет, — расчесывая кукле волосы, отвечает та. У нас с ней негласное правило: она всегда подтверждает любые, сказанные мной слова.
Сверлит меня с минуту пытливым взглядом, но потом машет рукой. Дескать, ну и ладно.
— Так-с, ну, Лисицыны, вроде все тут у вас более-менее. Екатерина, употребляете сейчас?
— Как все, изредка, — заверяет мать, выкладывает ароматные котлеты на блюдо и выставляет его перед соц работником.
— Ой, благодарствую, весь день на ногах! Ни секунды покою! — причитает Валентина Алексеевна, поближе придвигая к себе тарелку.
— Сейчас макароны Вам положу, — спотыкаясь, показательно суетится мать вокруг нее.
— Что вы! — останавливает ее она. — Я же на диете.
На диете! Следующие пять минут мы наблюдаем за тем, как наш ужин стремительно исчезает у нее во рту. Хорошо, что Ульяна поела в торговом центре. Вредную пищу, но все же.
Подчистив тарелку, работник социальной службы сует матери под нос бумажки, инспектирует нашу с Улей комнату и покидает квартиру.
Едва за ней закрывается дверь, как я уже слышу грохот бутылок. Видимо, мать достает одну из припрятанных. Да, увы, так и есть. Стресс, полученный в ходе визита Валентины она сбивает все той же «Беленькой». Привкус разочарования на губах преследует меня всякий раз. Она теперь уже вряд ли измениться…
— Ляльк, — отставляет стакан, подходит ко мне и тянет руки к лицу. Я резко отшатываюсь. — Ну котенок ты мой бедный, прости, Ляльк. Ну хочешь, я его выгоню! — заявляет она мне, заглядывая в глаза.
Да уж конечно… Выгонит.
— Ляльк, — настырно лезет ко мне.
— Не трогай меня! — отступаю назад и качаю головой. — А Валера твой если еще хоть раз руку на меня поднимет, клянусь, вилкой горло ему проткну. Поняла?
Она прищуривается, смотрит на меня оценивающе и кивает.
*********
На следующий день я отправляюсь в школу. Пропускаю физкультуру, иду сразу на английский. Одноклассники то и дело перешептываются за моей спиной, а молодая учительница одаривает сочувствующим взглядом. Кое-как отзанимавшись, отправляюсь на алгебру. Прикрыв свой позор волосами, насколько это возможно, захожу в кабинет лишь со звонком, дабы у Элеоноры просто-напросто не было возможности поговорить со мной перед уроком.