Девонширский Мясник Том1 «Павлинный Трон»
Шрифт:
Я скептически хмыкнул, защёлкнув затвор «Малышки Бетти» и усаживаясь поудобнее.
Ну-ну, посмотрим. Танцор чуть наклонился вперёд, его клинки блеснули в дымном свете. Он двигался иначе, легче, быстрее, как тень на ветру.
Кто-то из них сделает первый шаг. И тогда всё начнётся. И этим кто-то оказался Танцор. Он не стал ждать, пока этот гигант первым опустит свою адскую "рельсу". Нет, Танцор прыгнул вперёд, его клинки вспыхнули в воздухе, скользя на поражение. Быстро. Точно. Бесшумно. Он бил по суставам, по шее, по рёбрам — в те места, куда даже самый сильный человек не сможет нанести ответный удар, если получит ранение. Но Джетти не был обычным человеком. Гигант двигался на удивление ловко. Он успел поставить саблю, отражая первый выпад, а затем — с рычанием — махнул ею в ответ. Воздух задрожал. Я даже услышал, как лезвие рассекает пространство, и мне вдруг очень не захотелось быть на месте Танцора. Но тот уже исчез из-под удара, скользнув в сторону, быстрее, чем моргнёшь.
Но Танцор не был тем, кого можно сломать так просто. Резкий рывок. Обе руки вверх. Он проскользнул вниз, приседая, выворачиваясь из смертельного захвата, и освободился. А я невольно ухмыльнулся. Этот ублюдок, похоже, действительно умел танцевать.
Кровь застилала индусу глаза, стекая по лицу, заливая веки, превращая его зрение в мутный, алый туман. Он попытался оттереть кровь плечом, но каждая секунда промедления стоила ему жизни. Поединок был предрешён, и Танцор не упустил своего шанса. Первый удар пришёлся в подколенное сухожилие — гигант пошатнулся, потеряв равновесие. Второй — под рёбра, глубокий, точный, смертельный. Джетти рванулся вперёд, пытаясь схватить противника, но не успел. Танцор уже был у него за спиной. Последний взмах — горло. Гигант на мгновение замер. Его сабля — эта адская рельса — глухо ударилась о землю, а следом рухнуло и его тело.
Танцор выдохнул, вытирая лезвия, и взглянул на меня.
— Ну, как тебе?
Я пожал плечами, загоняя в патронник новый патрон для «Малышки Бетти».
— В следующий раз можешь попробовать голыми руками. Для разнообразия. И хватит использовать мои приёмы.
— Пошли посмотрим, что там в шатре. — Я спрыгнул с жерла пушки, стряхнув с коленей пыль и гарь. — Сдаётся мне, там и лежит этот чёртов артефакт.
Танцор кивнул, убирая клинки, и шагнул вперёд первым. Мы пересекли поле, заваленное телами, и подошли к шатру. Ткань его была тёмно-красной, на входе валялись остатки вещей, видимо, брошенные в спешке. Внутри было тихо. Слишком тихо. Я приподнял полог, и порыв ветра выбросил наружу запах ладана, железа и чего-то тягучего, едва ощутимо гудящего в воздухе.
— Атмосферка тут знатная, — хмыкнул Танцор, но я видел, что он насторожен.
Внутри шатра, прямо в центре, на резном пьедестале из чёрного дерева, стоял блокиратор.
Небольшая сфера, испещрённая трещинами и рунами, парила в воздухе, тихо вибрируя, испуская едва заметные волны, от которых волосы на руках вставали дыбом.
— Ладно, и что теперь? — пробормотал я, переглянувшись с Танцором. — Как его выключить?
— Дай стрельнуть. — неожиданно попросил Танцор, протягивая руку.
Я удивлённо пожал плечами и без лишних вопросов передал ему «Малышку Бетти».
— Уверен? — на всякий случай спросил я, покосившись на артефакт.
Танцор кивнул. Он не целился, не медлил. Просто нажал на спусковой крючок.
Грохот выстрела заполнил шатёр, и в следующий миг пуля вонзилась прямо в сферу блокиратора.
Воздух сотрясся, будто сам мир задержал дыхание. На поверхности артефакта поползли трещины, руны вспыхнули мертвенным синим светом. А затем — взрыв. Не огненный, не громовой — беззвучный, но ощутимый, как удар в грудь. Я пошатнулся, чувствуя, как невидимая волна пробежалась по всему телу.
Танцор молча передал мне «Бетти» обратно, даже не глядя на меня.
— Ну, вроде сработало, — пробормотал я, глядя на рассыпающийся прах, который секунду назад был блокиратором.
А потом снаружи раздался рёв — крики, победные возгласы наших, потому что магия вернулась.
И там, на возвышенности, битва уже перерождалась в избиение. Одарённые вступили в бой. Теперь магия больше не была скована, больше не сдерживалась этим проклятым блокиратором. И это означало лишь одно: у индусов больше не было шансов. Я видел, как наши маги разрывали ряды противника огнём, молниями, вихрями чистой разрушительной силы. Воины Ранджендра Чоло, которые ещё недавно наступали плотным строем, теперь метались, пытаясь укрыться от неведомых прежде ужасов. А затем, спустя десять минут, над полем боя зазвучал горн.
Протяжный, отчаянный. Приказ к отступлению. Я выдохнул и, наконец, позволил себе расслабиться. Всё. Мы победили.
Глава 5
Ранджендра Чоло, вместе с остатками своей разбитой армии, бежал на запад. Преследовать его мы не стали. Во-первых, у нас было слишком много раненых — тысячи людей нуждались в помощи, перевязках, воде, отдыхе. Во-вторых, у нас не было кавалерии. А пехота, как ни крути, не догонит бегущую
Общие наши потери составили: — 3 000 убитых и 9 000 раненых.
Почти двенадцать тысяч человек — цена этой победы. А сколько потеряли индусы? Сложно сказать. Очень сложно. После того, как в бой вступили одарённые, после огня, молний, разрывов воздуха, после карательной магии, разметавшей целые полки, от их армии осталось только кровавое месиво. Мы задержались ещё на некоторое время, стараясь соорудить для раненых хоть какое-то подобие повозок, которые могли бы облегчить их нелёгкий путь. Деревянные обломки, снятые с покосившихся повозок, грубо скреплённые верёвками, и куски ткани, найденные среди обломков, должны были хоть немного смягчить тряску на дороге. Работа шла медленно, пальцы дрожали от усталости, но каждый знал — оставить раненых без помощи было бы немыслимо. Обратный путь растянулся на целый месяц. Измученные, обременённые раненными и тяжёлым грузом усталости, мы двигались медленно, преодолевая не более десяти километров в день. Колёса скрипели под весом импровизированных повозок, кони, измождённые долгой дорогой, шагали всё медленнее, а люди, молча стиснув зубы, продолжали путь, едва не падая от изнеможения. Каждая ночь казалась бесконечной — костры едва теплились, силы были на исходе, но отступать было некуда. Вперёд, только вперёд. Но, несмотря на все испытания, мы дошли. Дошли как победители. Измождённые, покрытые пылью и шрамами, но с гордо поднятыми головами. Когда мы наконец вступили в Мадрас, нас встретил сам Артур Уэлсли, герцог Веллингтон — новый главнокомандующий Британской армии. Его взгляд скользил по нашим измождённым лицам, по повозкам с ранеными, по порванным мундирным тканям, пропитанным потом и кровью. В его осанке читалось уважение, но на лице не отражалось ни капли эмоций. Мы выполнили свой долг, и теперь история судила нас не по потерям, а по победе. Полковник Макавой, исполнив свой последний долг в этом походе, официально передал командование герцогу. Тот выслушал его доклад с непроницаемым выражением лица, затем коротко кивнул и, как того требовал военный этикет, произнёс скупую, почти механическую похвалу. Ни торжественных речей, ни рукопожатий — лишь несколько сухих слов, в которых, возможно, скрывалось больше признания, чем в любом пышном поздравлении. Макавой принял их с привычной выправкой, но в его взгляде мелькнуло что-то — усталость, разочарование или грусть о погибших товарищах. А вот меня в Мадрасе поджидали двое следователей. Они не носили военной формы, но по их выправке и холодным, цепким взглядам было ясно — люди они серьёзные. Вяыснилось, что пока я проливал кровь на полях сражений, дома разгорелась не менее ожесточённая битва, только не с саблями и мушкетами, а с законами и титулами. Оказалось, мой дед, Исайя, не стерпел обиды и вступил в открытый конфликт с самим королём. Более того, он не просто поссорился с монархом — он вызвал его на суд «Равных», воспользовавшись древним правом знати требовать справедливости перед лицом равных ему по крови. И всё это — из-за той памятной порки, где меня незаслуженно наказали. Следователи не теряли времени даром — едва я оказался в их поле зрения, как тут же оказался в их цепких руках. Они шустро взяли меня в оборот, и мне пришлось снова, шаг за шагом, пересказывать всё, что со мной произошло.
Как я добыл «Павлинный трон», победив тысячу персов. Почему, вместо того чтобы оставить его при себе или передать военному командованию, я отправил его домой. Как Алекс Мальборо, воспользовавшись своей властью, разорвал мой рапорт и незаконно лишил меня офицерского звания. Ну и, конечно, саму порку — то самое унижение, ставшее причиной этой громкой разборки.
Следователи слушали внимательно, не перебивая, лишь изредка перебрасываясь взглядами и делая пометки. Их лица оставались непроницаемыми, но я чувствовал — каждое слово, каждый мой жест они оценивают, ищут несостыковки, пытаются понять, кто я в этой истории: жертва обстоятельств, бунтарь или просто пешка в чьей-то игре. Едва я разобрался со следователями и подумал, что наконец смогу перевести дух, как в Мадрас пожаловал новый гость — какой-то мутный немец по имени Самуэль Зорг. Его прибытие сопровождалось минимумом шума, но стоило ему появиться, как я сразу почувствовал себя неуютно. Он представился мне дворцовым распорядителем, но стоило лишь взглянуть в его колючие глаза, как стало ясно — из него такой же распорядитель, как из Танцора библиотекарь. В его осанке не было излишней церемонности, во взгляде — ни капли привычного для чиновников угодничества. Напротив, он изучал меня с какой-то хищной прищуренной внимательностью, будто оценивал товар на рынке или искал слабое место у противника.
— Вы, должно быть, тот самый… мясник — протянул он, скользя взглядом по моей потрёпанной форме и заметным шрамам.
Что ж, кажется, судьба не спешила отпускать меня на покой.
— Нет, я другой, я Девонширский мясник, — пошутил я, приняв расслабленную позу.
Зорг не улыбнулся. Он лишь укоризненно покачал головой, будто я был нашкодившим учеником, а он — строгим учителем, терпеливо сносящим мою дерзость.
— Вот вы шутите, молодой человек, — произнёс он с нотками наставительного укора в голосе. — А между прочим, из-за вас чуть не началась война между Великими Домами.