Девственница
Шрифт:
– Сценарий номер пять, - продолжил Кингсли.
– Если Сорен перейдет границу, потеряет контроль, зайдет слишком далеко...
– Нет, - ответила она на первых учениях.
– Этого не произойдет.
– Это вероятно произойдет. Это может произойти. И ты должна быть готова к этому.
– Кинг, я знаю его. Он любит меня. Со мной он не потеряет контроль.
С большим сочувствием, чем она думала, Кингсли оставил в своем израненном сердце, он обхватил ладонями ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза.
– Он причинил мне такую боль
– Тебе понравилось.
Кингсли улыбнулся ей, и эта улыбка напугала ее.
– Тебе не понравится.
– Тогда ему было семнадцать. А теперь он взрослый...
– Сейчас он еще опаснее, чем тогда. Он лучше обучен, но не путай хорошо обученного и ручного. Он какой угодно, но не ручной.
– Он больше не такой.
– В первый же вечер, когда мы с тобой разговаривали, я сказал тебе, что твой пастух - волк. Он волк на поводке, и этот поводок может однажды порваться. Когда это произойдет, ты заботишься о себе. Я позабочусь о нем.
– Этого не случится, - прошептала она ложь, и это была ложь, потому что это уже произошло. Она не рассказала Кингсли о том утре в душе, когда волк сорвался с поводка. Она хотела, пыталась... но слова так и не слетели с ее губ. До этого утра стыд был для нее чуждым понятием.
Но Сорен, конечно же, никогда не сделает этого снова.
Элли не стала тратить время на то, чтобы расстегнуть сумку и проверить ее содержимое. Она уже знала, что там было.
Паспорт.
Пять тысяч долларов наличными.
Кредитные карточки, по которым Кингсли мог бы найти ее, если бы она не смогла добраться ни до одной из его конспиративных квартир.
Три смены одежды и туалетные принадлежности.
Баллончик слезоточивого газа на брелке.
Швейцарский армейский нож.
Парик, чтобы изменить ее внешность.
Ключи от конспиративных квартир - одна в Канаде, одна в штате Мэн, одна в Сиэтле.
Мобильный телефон и зарядное устройство.
Под сумкой лежал перманентный маркер. Маркер был там по одной единственной причини.
– Когда это произойдет, меня может не быть в стране, - сказал Кингсли, "это" было любым сценарием, из-за которого Элли нужно было бежать.
– Напиши номер внутри ячейки, чтобы я знал, почему ты ушла. И знай... если причина номер пять, не вздумай ехать ни в одну из конспиративных квартир.
– Почему?
– спросила она.
– Потому что, хочу я этого или нет, я помогу ему найти тебя, если он попросит. И если я помогу ему найти тебя, я найду тебя.
Тогда она вздрогнула, потому что он говорил правду. У Сорена была преданность и любовь Кингсли. Даже если Кингсли поверит, что она сбежала по веской причине, он не сможет удержаться от того, чтобы помочь Сорену найти ее.
– Что же мне делать?
– спросила она.
– Если я не могу попасть в безопасное место, то куда мне идти?
– Этого не
Это были не учения.
Это была реальность.
Элли сняла колпачок с маркера. В дверце шкафчика она нацарапала свое сообщение.
Пять.
Глава 3
Элли смотрела на цифру, написанную на металлической двери, и понимала, что она значит - ей нужно куда-то уехать, где Кингсли не найдет ее.
Сможет ли она жить с этим? Больше не видя Кингсли? Ей придется это сделать, не так ли? Если она хотела уйти от Сорена, ей придется бросить и Кингсли. Из сумочки Элли достала шестидюймовый кусок искусно вырезанной кости. Красивая вещь, по крайней мере, когда-то была. Она держала ее в руке на секунду дольше, чем требовалось. Кингсли сразу же поймет, что это такое. Он узнает, что это было, и он узнает, что случилось.
И он поймет, что это был ее способ попрощаться.
Больно было расставаться, но причины держать больше не было, верно? Остальные два фрагмента лежали у нее в сумке. Третий был для Кингсли. Она положила его в шкафчик, захлопнула его и ушла.
«Используй свой мозг», - сказал Кингсли. – «Найди место, за которым Сорен не сможет следить».
У нее было три варианта. Один она сразу же отмела. Как бы она сейчас ни злилась на Сорена, она не станет вмешивать в это дело его семью, появившись на пороге дома его матери в Копенгагене. Два других варианта были плохими, один хуже другого.
Достав из сумки кредитную карточку, она купила билет на автобус до Филадельфии. Затем подошла к другой стойке и за наличные купила билет на автобус до Нью-Гэмпшира. Билет, что купила по кредитке, она выбросила в мусорное ведро. Тот, что она купила за наличные, сунула в карман. Она сомневалась, что эта уловка собьет Кингсли с ее пути, но она должна была попытаться.
Кингсли научил ее убегать от прессы, от церкви, даже от Сорена. Но она не знала, как именно убежать от Кингсли. Он умел выслеживать, как ищейка. У него повсюду были глаза и уши. Ей нужен кто-то, кто был бы на ее стороне, а не на стороне Кингсли. Ей нужен кто-то, кто заботился больше о ней, чем о нем. Или, что более важно, ей нужен был кто-то, кто был ей обязан.
И только один человек был ей обязан.
Она села в автобус и заняла место в самом конце. Автобус - когда она в последний раз садилась в автобус? Может быть, в средней школе? В выпускном классе. Чаще всего она ходила пешком, но, если опаздывала, то садилась на автобус. Однажды она проспала из-за Кингсли. Накануне ей исполнилось восемнадцать лет, и он впервые отвел ее в С/м клуб. Она не играла, только наблюдала, как пары и тройки участвовали в сценах, о который она только читала и мечтала. Кингсли спросил, нравится ли ей то, что она видит, заинтриговало ли ее что-нибудь, хочет ли она чем-нибудь заняться.