Девственница
Шрифт:
– Как и я, - ответил Кингли.
– Он сделал ей больно? Например, в плохом смысле?
– спросила Каллиопа, ее голос был полон страха и замешательства. Кингсли мог ей только посочувствовать.
Кинг не ответил.
– Кинг?
Он должен был принять решение. И сделал это сейчас.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
– Что угодно, - ответила она.
– Нужно, чтобы ты переехала в особняк. Кто-то должен позаботиться о собаках. Ты можешь сделать это ради меня?
– Я и так практически тут живу. Папа будет не в восторге, но мне уже есть восемнадцать. Он
– Ты можешь занять любую комнату, кроме моей и ее. В нижнем ящике моего стола лежат десять тысяч наличными. Комбинация...
– Я знаю код.
– Откуда?
– Ты нанял меня, потому что я та девушка, которая знает коды, помнишь?
– Верно.
– Он почти усмехнулся. Он действительно знал, как выбрать себе помощника.
– Закрой дом. Запри его. Отмени все вечеринки. Отмени все, даже газету.
– Ты куда-то собираешься?
– спросила она.
– Да. Я должен уехать из страны. Не говори ему, что я делаю. Я не скажу тебе, куда я направляюсь, так что тебе не придется лгать, когда он спросит. Правда в том, что я не знаю, куда еду, и даже не знаю, когда вернусь. Но ты со всем справишься в мое отсутствие. Ведь так?
– Да, справлюсь, - ответила она. На этот раз он услышал в ее голосе напряженную нотку страха. Но она была умна и сообразительна. Так же ей едва было восемнадцать, но он бы не нанял ее, если бы не доверял ей.
– Я уезжаю. Позвоню, когда смогу. Меня не будет неделю или две. Но все в порядке. Ты веришь?
Каллиопа ответила.
– Нет.
Он слишком сильно заботился о ней, чтобы заставить ее поверить в эту ложь.
– Я тоже, - ответил он.
– Будь хорошей девочкой. Я позвоню, когда смогу. Позаботься о детях.
– Я буду гулять с ними каждый день, - ответила она.
– И все время гладить их.
– Merci.
– Возвращайся поскорей.
Кингсли завершил звонок и убрал телефон.
Он снова выудил из кармана ключи. И вернулся к ячейкам. Под одной из них, которая предназначалась для Элли, была еще одна ячейка. Он открыл ее, достал кожаную сумку и проверил наличие паспорта и денег.
– Ради тебя Элли, - сказал он себе, вышел из автовокзала на Сорок вторую Стрит.
– Я делаю это ради тебя. Не так ли?
Он поймал такси и приказал водителю отвезти его в аэропорт.
Что ж, самое время ему осуществить свою давнюю мечту. В конце концов, его мечта стать отцом умерла. Но у него были и другие мечты, мечты о том, чтобы увидеть те части мира, которые он еще не видел. Если он не уедет сейчас, то уедет ли вообще?
– Какой терминал?
– спросил водитель с карибским акцентом.
– Не знаю.
– Вы не знаете?
– повторил водитель.
Кингсли наклонился вперед.
– Если бы у вас были все деньги мира и вы могли использовать их, чтобы поехать куда хочется, куда бы вы поехали?
– Все деньги, сэр?
– спросил водитель.
– Я бы поездил повсюду.
– Повсюду.
– Повсюду, - повторил водитель.
– А потом вернулся домой.
– А где ваш дом?
– спросил Кингсли. Акцент был словно музыка в его ушах, французский, но не французский, теплый, словно белый песок под солнцем.
– Гаити, сэр, - ответил водитель.
Гаити.
И если Сорен хотел так сильно вернуть свою Малышку...
Ублюдок может сделать это самостоятельно.
Глава 6
Северная часть штата Нью-Йорк
В последние минуты перед полуночью Элли приехала в Аббатство Сестер Святой Моники. Оно стояло перед ней, двухсотлетнее каменное здание, возвышающееся на три этажа из темно-зеленой травы. Прожекторы освещали высокие серые стены и мощенную булыжником дорожку, которая вела от извилистой подъездной дорожки к массивной деревянной парадной двери. Она знала об этом аббатстве больше, чем положено любой мирянке. Если кратко, она жила с матерью после окончания колледжа в надежде восстановить их разрушенные отношения. Ее мать разрешила ей переехать сюда по неизвестным причинам. Возможно, она питала те же самые надежды. Примирение, в конце концов, было для католиков таинством.
В первый же день под крышей матери Элли нашла белую папку с аббревиатурой ССМ. С и М Элли поняла. Но нет, это был ССМ - Сестры Святой Моники. Это место было для нее чужой страной. Вскоре она узнала, что мать всерьез решила воплотить подростковую мечту стать монахиней, мечту, которая сошла на нет после однодневной интрижки с парнем постарше, которая закончилась беременностью, свадьбой по залету и быстрым разводом вскоре после этого.
А теперь Уильям "Билли" Шрайбер был мертв и похоронен, и никто не скорбел по нему. Элли была уже взрослой. И Маргарет Кол была сестрой Мэри Джон из Ордена Сестер Святой Моники, небольшого ордена, состоявшего из пяти аббатств по всему миру, в общей сложности насчитывавшего менее пятисот женщин. Их предназначение, согласно литературе, которую читала Элли, состояла в том, чтобы служить Христу как истинные невесты - с любовью и преданностью, и непрестанно молиться за его церковь, пока она не обретет спасение, как Святая. Моника, мать святого Августина, непрестанно молилась о спасении своего сына.
Ночной воздух был все еще теплым из-за дневной жары, но Элли надела черную куртку, которую нашла в сумке. Она понятия не имела, что надеть, чтобы это было уместно в монастыре, но догадывалась, что чем меньше она будет выставлять напоказ свою кожу, тем лучше. Под курткой была обычная белая футболка и темные джинсы. По крайней мере, в своей черно-белой одежде она не выделялась среди сестер в их черно-белых одеяниях.
Она припарковала машину на заправке в миле от монастыря, и прошла остаток пути. Машина будет стоять, стоять и стоять, пока владелец не позвонит в полицию и не сообщит о ней. Полиция проверит приметы и позвонит Дэниелу, который, скорее всего, скажет, что одолжил машину другу, который забыл, где припарковал ее. Полиция будет сомневаться, но скажет "нет проблем", повестит трубку и Дэниел заберет свою машину.