Девушка без имени
Шрифт:
– Давайте-ка завтракайте. И расскажите, какие у вас планы на сегодня. Нужна ли я вам.
– Вы? Мне? – с преувеличенным возмущением воскликнул Иван. – С чего вы взяли?
– Рисовать? – вытаращилась она на него. – Портрет?
– Ах, это? – смутился он и тут же уткнулся в тарелку с чудными блинчиками.
– Да, это, – посерьезнела Ирина. – Интересно, а вы о чем подумали?
– Давайте начнем заново, – попросил Иван примирительным тоном. – У меня болит голова, я плохо соображаю, так что могу нести всякий бред. Конечно, вы нужны мне. Как только я приду в себя, мы будем работать. Во второй
– Мне тоже нужно будет уехать, – прервала его Ирина, но Иван только усмехнулся, а затем вздрогнул от болезненных ощущений. Черт, зачем только он вчера пил!
– Я даже не смею спрашивать куда. Но вы вернетесь?
– Я буду сидеть в вашем кресле, как домашняя кошка.
– Возьмите ключи.
– Нет-нет, – замотала головой Ирина.
– Это еще почему? Берите, потому что мне так будет удобнее. А то сиди жди, когда вы на звезды наглядитесь, – притворно ворчал он, уплетая блинчики, пока Ира варила ему дополнительный кофе в турке на плите. Не в большой капельной машине, кофе в которой получалось много, но какого-то безвкусного. Она варила крепкий, с перцем и солью, по какому-то специальному рецепту, и он невольно украдкой любовался этой кухонной грацией. Ирина, склонившись над туркой, следила за поднимающейся пенкой, не давая ей шанса убежать.
– В следующий раз просто предупредите меня, если можно, – тихо попросил он, ставя тарелку в идеально пустую раковину.
– Если бы я еще сама знала, что так задержусь, – так же тихо ответила ему Ирина, и уж тут Иван отступил, не задал больше ни одного вопроса. Шестым чувством он понял, что она подпустила его так близко к правде, как только можно. Итак, ее зовут Ириной, ее мама любит смотреть новости и она сама не знала, что так задержится вчера.
Между ними наступил мир. Они пили кофе, болтая о разных неважных приятностях, о прекрасной солнечной погоде, значительно более теплой, чем обычно бывает в конце июня, и о тополином пухе, который напомнил Ире снег.
– Снег? Есть немного, – согласился Ваня.
– Красиво.
– Ну уж нет. Я ненавижу этот пух, из-за него на улицу не выйдешь. Каждый год – одно и то же. Казалось бы, можно уже было сто раз все вырубить и заново засадить, но нет. Рапортуют о чем-то, а пух лежит. У вас нет аллергии? – спросил Иван, закуривая свою первую сигарету.
– Нет, но у мамы есть. Но не на пух, а собачью шерсть, из-за этого у меня никогда не было собаки. А у вас была собака? – Ира встала, посмотрела в окошко на весь этот летящий по земле пух, а затем взяла и уселась на подоконник, прямо под открытой форточкой.
– Собака? – На секунду Иван вспомнил лицо Натальи, когда та кричала на него, ругаясь из-за принесенного в дом щенка. – Нет, собаки у меня тоже не было. Кофе просто божественный.
– Тоже мамин рецепт.
– Интересное кино. Я о вашей маме знаю куда больше, чем о вас, Ира.
– Все, что во мне есть хорошего, – это от мамы, – улыбнулась Ира.
– Прямо все! – усмехнулся Иван, наслаждаясь этим необычно тихим, нормальным, уютным утром.
– Даже шляпа, – заулыбалась Ирина. Они оба замолчали, потягивая горький кофе из белоснежных кружек.
– У меня тоже нет аллергии, я просто не люблю выковыривать этот пух из-за шиворота. А вот у Сережи – еще какая аллергия,
– Если вы его так не любите, то почему просто не отказать ему от дома? – полюбопытствовала Ира, с наслаждением болтая босыми ногами. После вчерашнего они чудовищно болели, но боль уже становилась меньше, отступая. Очень скоро ей придется всерьез подумать о том, что делать с этим. Она не может жить в одном платье и в одних туфлях.
– «Отказать от дома» – какое милое выражение! Отказать от дома… – Иван вертел фразу на языке, представляя себе, как он мог бы сделать это. – А интересно, могу я отказать ему от квартиры? Проблема в том, что мы с ним нуждаемся друг в друге. У нас с ним такой плодотворный симбиоз. Мы с Сережей как, скажем, лес и гриб. Или как… я не знаю. Какие еще бывают симбиозы? Паразиты считаются?
– Цветы и пчелы?
– О, это подходит. Он ведь так и вьется надо мной, вы заметили?
– Но, может быть, у него аллергия и на пыльцу тоже? – рассмеялась Ира, допивая кофе.
– Если под пыльцой имеются в виду денежные средства, то он живет ради них, и ради них он готов пойти даже на смерть. Я не шучу, и это самое грустное. Ладно, Ирина, хватит с нас на сегодня Сережи, хотя бы до обеда. Может быть, мы сначала порисуем, а потом пойдем в магазин?
– Добрый день, – очень вежливо ответила Ирина, и он заметил, как выражение ее лица изменилось. Будто она увидела что-то опасное, неожиданное и пугающее в одном лице. Он проследил за ее взглядом, развернулся и тут же перестал улыбаться. И даже как-то подобрался, скукожился. Страшно, очень страшно.
– Наталья? – спросил он, удивленно разглядывая свою бывшую жену, материализовавшуюся на пороге кухни.
Она стояла, держа в руке кожаную сумку от Майкла Корса, в бежевом костюме, шея перевязана ярким, красно-синим, шелковым платком, в ушах поблескивают сережки – уверенная в себе бизнес-леди. Стояла надежно и уверенно на своих невысоких квадратных каблучках, пальцами тихонько постукивала по поверхности двери. Отчетливо пролетела в голове мысль: «Не сбежать, матушки-святы».
– Не отрываю? – бросила ему она, пристально разглядывая незнакомку, расслабленно, как у себя дома, восседающую на ее, Натальином, подоконнике. Голос у Натальи был низкий, сексуальный, грудной, что вполне могло быть следствием курения. Впрочем, этот голос ей шел, делал образ ярче, сочнее.
– Я недавно встал, – пространно ответствовал Иван, отводя глаза в сторону, словно если бы они с Натальей встретились взглядами, то она непременно завладела бы его бессмертной душой. Ирина же пришла в себя и теперь с интересом разглядывала женщину, которую так боится Иванушка. Властная, при деньгах. Умеет держать себя в руках. Чего ее принесло сюда, интересно?
– Не удивляет, – фыркнула Наталья и закатила глаза. Собственно, она отдавала себе полный отчет в том, что мастерская принадлежала не ей, а Ивану, но как-то было странно видеть на подоконнике другую женщину. Да еще и одетую в ее старую одежду. Прав был Сережа, что-то не так. Молодец он, что позвонил.