Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера
Шрифт:
Решаюсь для верности провести небольшой эксперимент и верчу головой во все стороны: не болит. Почти не болит... Только перед глазами рябит от обилия красок, яркого солнца, количества наблюдающих за нами людей.
– Который час?
– снова спрашиваю я.
– Начало второго, - отвечает Эмили, и я хватаю ее за руку.
– Что происходит?
– восклицает она.
– Куда ты меня тащишь?
А я тащу, еще как тащу. Подальше от любопытных зевак и двух санитаров, бегущих от больницы по мою душу...
– Мы опаздываем, - кричу
– Ох как опаздываем.
– Куда? Ты можешь мне это объяснить?
– В ЗАГС, - улыбаюсь в ответ.
– Сегодня день нашей регистрации.
Вот тут Эмили буквально врастает в землю, и нам приходится остановиться.
– Какая регистрация?
– спрашивает она.
– Ты сказал, бумага была липовая.
– Липовая... если вовремя позвонить. Что я, конечно же, не сделал, - пожимаю плечами, -забыл за всеми этими треволнениями, - вскидываю брови, - сама знаешь, какими.
– Но...
И я дергаю ее на себя.
– Хочешь заплатить штраф за неявку?
– Она отрицательно качает головой.
– Вот и я не хочу. Обхватываю ее голову руками и впервые за месяц касаюсь ее губ поцелуем, таким, как мечтал: нежным, грубым... Разнообразным по страсти и накалу. На поцелуй время не жалко... Он как анестезия - для нас обоих. Даже шум в голове унимается... Как будто бы что-то встает на свои места, и это ощущается правильным, как никогда.
– Готова?
– Кажется, да, - отвечает Эмили каким-то глухим, обалдевшим голосом.
И тогда я командую:
– Побежали, девушка-катастрофа.
И бегу вперед, стискивая ее ладонь в своей руке.
Эпилог
– Ты можешь хотя бы секунду постоять спокойно?!
– возмущается Шарлотта, пытаясь затянуть шнуровку на свадебном платье Эмили.
– Даже мое безграничное терпение подходит к концу, уверяю тебя.
– Прости. Я вся как на иголках!
– откликается девушка, пытаясь взять себя в руки.
– Если честно, я вообще не понимаю, зачем мы затеяли всю эту канитель с венчанием: официально мы все равно муж и жена. Вот, погляди!
– она демонстрирует Шарлотте колечко на безымянном пальце правой руки.
Та тяжело вздыхает, всем видом изображая мнимую усталость от не единожды поднятой темы.
– Ты столько раз мне его показывала, - произносит она при этом, - что подчас мне кажется, я знаю его лучшего своего собственного.
И Эмили вскидывается:
– Так ты же сама меня об этом просила! Все не могла поверить, что Юлиан сделал мне предложение.
– Хорошо-хорошо, - Шарлотта вскидывает руки в примирительном жесте, - давай не будем ссориться в такой знаменательный день.
– Потом пожимает плечами: - Просто я никак не могу привыкнуть к самой мысли о том, что стану одной из подружек невесты на свадьбе самого Юлиана. Скажи мне кто о том прежде...
Но Эмили снова притоптывает на
– Где Ангелика?
– осведомляется она через секунду. И столько паники в ее голосе, что Шарлотте приходится успокаивающе похлопать ее по плечу...
– Она с твоей матерью. Ты спрашивала о том же пять минут назад!
– Ты права.
Прическа, мастерски уложенная дорогим мастером, нещадно чешется - наверное, у нее аллергия на лак для волос - а длинное кремовое платье с ажурным шлейфом едва дает продохнуть, настолько сильно затянута шнуровка. Хочется просто сбежать... Сбросить все эти непривычные для нее вещи, подхватить Юлиана, Ангелику и сбежать куда подальше.
– Эй, что ты там делаешь, безобразник?
Глядящая в окно Эмили перегибается через подоконник и грозит кулаком в сторону парковки. Шарлотта подхватывает ее за юбку:
– В чем дело? Ты сейчас вывалишься в окно.
– Да ты только посмотри, - не унимается девушка.
– Какой-то прохвост крутится рядом с моей машиной! Он точно замышляет недоброе.
– И кричит еще громче: - Я сейчас полицию вызову.
Однако тощий парнишка и не думает таиться, продолжая ходить кругами вокруг автомобиля.
– Нет, это уму непостижимо.
Эмили подхватывает шлейф своего безразмерного платья и выскакивает из комнаты.
– Куда ты?
– несется ей вслед окрик матери.
– Что происходит, дорогая?
– вопрошает Хайди Риттерсбах.
Но она никак на это не реагирует: с грацией истинной амазонки сбегает по лестничным ступенькам, оббегает чужую детскую коляску и брошенный велосипед и почти готова выскочить во двор, когда ее с силой дергает назад... Это еще что такое? Никак зацепилась платьем за невидимое глазу препятствие.
Рывок, еще рывок... Звук рвущейся материи сообщает Эмили, что она снова свободна, и девушка бежит в сторону парковки с подхваченной на бегу палкой в руках.
– Чего тебе надо от моего автомобиля?
– кричит она, размахивая ей на бегу.
– Убирайся, пока кости все целы.
Тощий парнишка, перемазанный в какой-то краске, при виде нее выпучивает глаза, подхватывает с земли видавший виды рюкзак и, перемахнув через изгородь, исчезает в неизвестном направлении.
– Эмили!
– Шарлотта догоняет ее уже на парковке, когда девушка молча глядит на мазки разноцветной краски на бампере своего «Фиата».
«Я тебя л...» гласит неоконченная надпись в стиле граффити.
– Это то, о чем я думаю?
– спрашивает Шарлотта и, повернув голову, замечает слезы у Эмили на глазах.
– Эй, ты чего?
– удивляется она.
– Немедленно прекрати - макияж испортишь.
Но Эмили не может успокоиться:
– Я такая дура, - ревет она в три ручья, - Юлиан в кой-то веке сподобился мне в любви признаться, а я не позволила: набросилась на парня с палкой, как на преступника... еще и платье порвала... свадебное.