Девушка, которая играла с огнем
Шрифт:
— Не знаю, что и думать.
— Тогда помогите нам выяснить правду.
— Я за что-то арестована?
— Нет.
— Я могу уйти, когда захочу?
— С формальной точки зрения — да.
— А не с формальной?
— Для нас вы останетесь под вопросом.
Мириам By поразмыслила над услышанным:
— О'кей. Задавайте вопросы. Если они мне не понравятся, я не стану отвечать.
Соня Мудиг снова включила магнитофон.
Глава 20
Пятница, 1 апреля — воскресенье, 3 апреля
Мириам By
Под конец Мудиг посмотрела на инспектора Бублански и спросила, нет ли у него еще вопросов. Бублански покачал головой.
— В таком случае я объявляю допрос Мириам By законченным. Сейчас тринадцать часов девять минут.
Она выключила магнитофон.
— Я слышал, что были какие-то недоразумения с инспектором Фасте, — заметил Бублански.
— Он не мог собраться, — спокойно ответила Соня Мудиг.
— Он дурак, — пояснила Мириам By.
— У инспектора Фасте много достоинств, но он не самый подходящий человек для того, чтобы вести допрос молодой женщины, — признал Бублански, глядя прямо в глаза Мириам By. — Мне не следовало поручать ему это. Я прошу меня извинить.
Мириам By посмотрела на него удивленно:
— Извинение принимается. Я и с вами поначалу вела себя не очень дружелюбно.
Бублански только махнул рукой и, посмотрев на Мириам By, сказал:
— Можно, я задам в завершение еще несколько вопросом? При выключенном магнитофоне.
— Пожалуйста!
— Чем больше я слышу о Лисбет Саландер, тем больше удивляюсь. Впечатления знающих ее людей совершенно не сочетаются с тем образом, который рисуют бумаги социального ведомства и судебно-медицинские документы.
— Вот как?
— Не могли бы вы просто ответить мне не задумываясь?
— О'кей.
— Психиатрическая экспертиза, проведенная, когда Лисбет Саландер было восемнадцать лет, описывает ее как умственно отсталую.
— Чушь! Лисбет, пожалуй, поумнее нас обоих!
— Она не закончила школу и не имеет даже свидетельства о том, что умеет читать и писать.
— Лисбет Саландер читает и пишет значительно лучше, чем я. Иногда она занимается тем, что как орешки щелкает математические формулы. Из области алгебры. Я о такой математике вообще не имею представления.
— Математика?
— Это ее новое хобби.
Бублански и Мудиг помолчали.
— Хобби? — вопросительно повторил Бублански через несколько минут.
— Какие-то там уравнения. Я даже значков таких не знаю.
Бублански вздохнул.
— В семнадцатилетнем возрасте она была задержана в Тантолундене в обществе пожилого человека, и в связи с этим социальная служба написала в отчете, что она якобы зарабатывала на жизнь проституцией.
— Лисбет — и проституция?! Чушь собачья. Я не знаю, какая у нее работа, но меня нисколько не удивило, что она выполняла какие-то задания для «Милтон секьюрити».
— А на что она живет?
— Не знаю.
— Она лесбиянка?
— Нет. У Лисбет бывал секс со мной, но это вовсе не значит, что она лесбиянка. Думаю, что она и сама не знает толком, какая у нее сексуальная ориентация. Можно
— По поводу ваших там наручников и прочего такого… Нет ли у Лисбет Саландер садистских наклонностей, на ваш взгляд?
— Мне кажется, что вы чего-то не поняли. Использование наручников — это ролевая игра, которой мы иногда занимаемся, она не имеет ничего общего с садизмом или насилием и какими-то там извращениями. Это просто игра.
— Она когда-нибудь позволяла себе насилие по отношению к вам?
— Да ну! Это уж скорее я играю доминирующую роль в нашей паре.
Мириам By очаровательно улыбнулась.
Второе совещание, проведенное в три часа дня, привело к появлению первых серьезных разногласий среди участников следственной группы. Бублански подытожил достигнутые результаты и затем объявил, что считает необходимым расширить масштаб действий.
— Мы с первого дня сосредоточили всю энергию на поисках Лисбет Саландер. Она у нас главная подозреваемая, и тому есть объективные причины, но наше представление о ней единодушно опровергают все знавшие ее лица. Ни Арманский, ни Блумквист, ни Мириам By не воспринимают ее как психически больную убийцу. Поэтому я хочу, чтобы мы немного расширили свои горизонты и подумали об альтернативе Лисбет Саландер в качестве подозреваемой и о том, не мог ли у нее быть какой-то сообщник и не мог ли там в момент выстрела хотя бы присутствовать еще один человек.
Намеченная инспектором Бублански линия расследования вызвала бурные дебаты, в которых против него жестко выступили Ханс Фасте и Сонни Боман из «Милтон секьюрити». Оба утверждали, что самое простое объяснение чаще всего оказывается правильным и что сама мысль об альтернативном подозреваемом отдает конспирологией. [62]
— Возможно, Саландер и не одна тут действовала, но у нас нет даже намека на улики, которые говорили бы о наличии соучастника преступления.
62
Конспирология — часть «теории заговора», то есть попытки объяснить событие или ряд событий как результат заговора. Конспирология занимается тем, что интерпретирует любые факты в пользу существования заговора.
— Можно, конечно, притянуть за уши «полицейский след», о котором говорит Блумквист, — кисло заметил Ханс Фасте.
В этих дебатах инспектора Бублански поддерживала только Соня Мудиг. Курт Свенссон и Йеркер Хольмберг ограничились короткими замечаниями, а Никлас Эрикссон ни разу не раскрыл рта. Под конец руку поднял прокурор Экстрём:
— Бублански! Как я понимаю, ты вовсе не собираешься выводить Лисбет Саландер из круга подозреваемых.
— Разумеется нет! У нас есть отпечатки ее пальцев. Но до сих пор мы все время ломали себе голову над мотивом, которого так и не нашли. Я хочу, чтобы мы начали думать и о других возможностях. Могло ли в этом деле быть замешано несколько лиц? Может ли это все-таки иметь отношение к книжке о секс-мафии, которую писал Даг Свенссон? Блумквист прав в том, что целый ряд лиц, упомянутых в книге, имели мотив для убийства.