Девушка, которая играла с огнем
Шрифт:
Микаэль заметил, как изменилось его лицо, и сделал шаг в сторону кухонного стола.
— Почему вы спросили про Залу? — выдавил из себя Бьёрк. У него был потрясенный вид.
— Потому что он меня интересует, — ответил Микаэль.
В кухне повисло глухое молчание. Микаэль буквально мог видеть, как крутятся колесики в голове Бьёрка. Наконец хозяин протянул руку и взял с подоконника пачку сигарет. Это была первая сигарета, которую он закурил за время беседы.
— И если я что-то знаю о Зале… Какую цену вы готовы за это заплатить?
— Это зависит
Бьёрк думал. В нем боролось множество мыслей и чувств.
Откуда, черт побери, Микаэль Блумквист мог что-то знать о Залаченко?
— Давненько мне не приходилось слышать это имя, — выговорил наконец Бьёрк.
— Так значит, вам известно, кто он такой? — спросил Микаэль.
— Я этого не говорил. Зачем вам это надо?
Подумав секунду, Микаэль сказал:
— Это одно из имен из моего списка лиц, которых откопал Даг Свенссон.
— Какую цену вы готовы заплатить?
— Цену за что?
— Если я выведу вас на Залу… Согласились бы вы тогда забыть меня в вашем репортаже?
Микаэль медленно опустился на стул. После Хедестада он решил, что никогда в жизни больше не будет вступать ни в какие торги, и теперь не собирался торговаться с Бьёрком. Как бы ни обернулось дело, он в любом случае решил его разоблачить. Однако Микаэль понял, что не остановится перед тем, чтобы вести двойную игру и заключить сделку с Бьёрком. Совесть его не мучила. Бьёрк был полицейским, совершившим преступление. Если этот тип знает имя возможного убийцы, то он обязан вмешаться, так что пускай льстит себя надеждой, что может откупиться, выдав информацию о другом преступнике. Микаэль сунул руку в карман куртки и включил магнитофон, который выключил, собираясь уходить.
— Рассказывайте, — приказал он.
Первый допрос, проведенный после ухода инспектора Бублански, пошел вкривь и вкось. Соня Мудиг страшно злилась на Ханса Фасте, но ничем не выдавала своих чувств, а Фасте, словно нарочно, не замечал ее сердитых взглядов.
Соня Мудиг искренне удивлялась. Ханс Фасте с его мачизмом ей никогда не нравился, но она считала его грамотным полицейским. Сегодня его поведение отличалось крайним непрофессионализмом: его явно выводило из себя присутствие красивой, умной женщины, ничуть не скрывавшей своих лесбийских наклонностей. Также очевидно было, что Мириам By почувствовала его раздражение и все время старалась побольнее поддеть взбешенного Фасте.
— Так значит, ты нашел в моем комоде искусственный член. И какие же у тебя пробудились фантазии? — спросила она с любопытством. Мириам By хихикнула.
Фасте сидел с таким видом, точно он сейчас лопнет от злости.
— Заткнись и отвечай на вопрос! — сказал он.
— Ты спрашивал, играла ли я с его помощью с Лисбет Саландер. И я отвечаю тебе: не твое это дело.
Соня Мудиг подняла руку:
— Допрос Мириам By прерван в одиннадцать часов двенадцать минут.
И выключила магнитофон.
— Пожалуйста, подождите нас здесь, Мириам! Фасте, можно тебя на несколько слов?
Фасте
— Бублански поручил мне заменить его во время допроса. От тебя пользы ни черта!
— Ну да! Эта чертова шлюха скользкая, как уж.
— Ты вкладываешь в это сравнение какое-то фрейдистское содержание?
— Чего?
— Забудь! Пойди отыщи Курта Свенссона и подбей его сыграть с тобой в шахматы или спустись вниз и постреляй в клубном помещении, вообще займись, чем тебе вздумается. Но только не суйся в этот допрос!
— Да что это с тобой, Соня, чего ты на меня накинулась?
— Ты портишь мне весь допрос!
— Ты что, так возбудилась от нее, что хочешь допрашивать ее наедине?
Прежде чем Соня Мудиг успела подумать, ее рука сама взметнулась и влепила Хансу Фасте пощечину. В ту же секунду она об этом пожалела, но было уже поздно. Оглядевшись, она с облегчением убедилась, что в коридоре, слава богу, никого не было и никто этого не видел.
Ханс Фасте сначала очень удивился. Затем недобро ухмыльнулся ей в лицо, перекинул через плечо куртку и пошел прочь. Соня Мудиг уже готова была окликнуть его, чтобы извиниться, но передумала и решила промолчать. Она постояла минуту, пытаясь успокоиться, затем пошла к автомату, взяла два стаканчика кофе и вернулась к Мириам By.
Некоторое время обе молчали. Наконец Соня взглянула на Мириам By:
— Простите меня. Это был один из самых скверно проведенных допросов за всю историю полицейского управления.
— Похоже, что с таким лихим парнем не просто работать вместе. Я бы сказала, что он гетеросексуал, разведен и имеет проблемы с женщинами.
— Он пережиток темного прошлого. Вот все, что я могу сказать.
— А вы — нет?
— Во всяком случае, я не гомофобка.
— О'кей.
— Мириам, я… и вообще, все мы вот уже десять дней работаем почти круглосуточно. Мы устали и раздражены. Мы пытаемся расследовать двойное убийство в Энскеде и такое же ужасное убийство в районе Уденплана. Ваша подружка как-то связана с обоими местами преступления. У нас есть технические доказательства, и она объявлена в розыск по всей стране. Вы же понимаете, что мы должны любой ценой найти ее, пока она не причинила вред другим людям, а может быть, и себе.
— Я знаю Лисбет Саландер… Не могу поверить, что она кого-то убила.
— Не можете или не хотите поверить? Мириам, мы никого не объявляем в розыск по всей стране, если нет серьезных причин. Могу сказать вам, что мой начальник, инспектор криминальной полиции Бублански, тоже не совсем убежден, что она виновна в этих убийствах. У нас обсуждается такой вариант, что, возможно, у нее был соучастник или что она еще как-то была втянута в это преступление. Но мы должны ее отыскать. Вы, Мириам, думаете, что она невиновна, но вдруг вы ошибаетесь? Вы ведь сами говорите, что мало что знаете о Лисбет Саландер.