Девушка с экрана. История экстремальной любви
Шрифт:
— А это удобно?
— Если скажете, что вы от продюсера из Америки, — для вас сделают все!
Мгновение, в которое укладывается вся жизнь. Или полжизни. Актриса на сцене опустила взгляд.
Вера предложила:
— Хотите зайти ко мне? На чай?
Я непонимающе смотрю на нее.
— Ваша мама жаловалась, что вам у нас совершенно негде есть.
Я улыбнулся:
— Благодарю вас, вы очень внимательны. А не поздно?
— Я живу всего лишь в двух минутах ходьбы от театра.
Я
— А ваш возлюбленный не будет против?
— Мы разошлись, — безэмоционально сообщила она и внимательно взглянула на меня. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы?
— Нет, все ясно. Кроме одного: что вы предпочитаете пить?
— Шампанское с ликером из киви.
Возле ее дома я купил то, что ей нравилось.
Странно, это было последний раз, когда я видел Таю и впервые, когда услышал имя актрисы «номер два».
— Вы разденетесь сами или вам помочь раздеться? — спросила с улыбкой Вера.
— Вы имеете в виду пальто, шарф?
— Нет, я имею в виду до конца.
— А как же шампанское? — наверное, немного наивно спросил я.
— Я люблю его пить после этого.
Как говорила одна моя знакомая дама, имя которой я поклялся больше не произносить: «глупо было бы не выпить в подобной ситуации».
Осеннее утро — это утро, когда хочется съежиться, спрятаться, исчезнуть и не появляться больше никогда. Когда возникает вопрос: зачем, зачем ты существуешь (или прозябаешь)? И нет ответа.
Давным-давно у знакомого из прошлой жизни я взял книгу «Книгоиздание в …». Я все-таки хотел дойти до конца издательского лабиринта Империи и понять, почему именно я не могу опубликоваться. Даже если мои личные дела потерпели полный крах.
Выбрав три издательства, я позвонил в первое, с пылающим названием «Факел».
Мне сообщили, что фамилия директора — Н. А. Литвинова и что она будет во второй половине дня. Интересно, что она делала в первой? Возможно, поздняя любовь, объятия на рассвете и тяжелое осеннее утро, в которое задаешься вопросом: зачем?.. Впрочем, это я уже говорил. И — нет ответа.
Второе издательство было «Вести». Генеральный директор, даже не взяв трубку, сбросил меня на своего заместителя (имени я не запомнил). Как бы даже не пригласив к «парадному крыльцу». В чем они (он) потом будут очень сильно раскаиваться, но до момента раскаяния пройдет три года.
Заместитель пробормотал, что, возможно, у него найдется «немного времени» — завтра. На данном этапе мне было все равно когда, лишь бы что-то делать, куда-то двигаться. А не думать о том, какие низменные создания актрисы. Тем паче я еще и понятия не имел, какие они низменные.
У меня все еще было впереди.
На следующий день я встретился
— Здравствуйте, меня зовут Нина Александровна.
Я представился:
— Алексей Сирин.
— Прошу садиться. Чем могу быть любезна? — произнесла женщина высокой, крупной стати, очень похожая на актрису Нонну Мордюкову в молодости.
— Я писатель, живу в Нью-Йорке и хотел бы опубликовать у вас книгу.
— А что вы пишете?
— Романы. А также написал книгу интервью.
— Интервью нас не интересуют. А какие романы?
— О любви, о жизни. Мне проще показать, чем пересказывать.
— Покажите, — удовлетворенно кивнула она.
Я достал книги, вышедшие в Нью-Йорке, а также папку с рукописью, на которой было написано «После Натальи».
— Это, — она взяла папку, — в Америке еще не выходило?
— Нет, этот роман я хочу впервые издать здесь.
— А время действия?
— Семидесятые.
— И очень хорошо. Шестидесятые уже всем надоели, а о семидесятых пишут мало. И видимо, не напишут. Некому.
Она сняла сережку, взяла трубку и набрала номер.
— Наталья Владленовна, у меня здесь сидит автор из Нью-Йорка, хочет, чтобы мы почитали его романы… Да, несколько. Я пошлю его к вам? Сейчас же!
Она положила трубку и соблазнительной грудью повернулась ко мне, правой рукой вернув красивую серебряную сережку на ухо.
— У нас все рукописи читает главный редактор Наталья Владленовна Сабош. Она этажом выше и ждет вас у себя. А потом зайдите ко мне. Ее комната номер…
Я постучался в дверь очень осторожно.
— Войдите.
Я вошел.
— Здравствуйте, меня зовут…
— Присаживайтесь, я Наталья Владленовна.
Я присел.
— Расскажите немного о себе.
Внимательно, слегка брезгливо она разглядывала мой галстук, пиджак, часы, туфли.
Полные, красиво вычерченные губы молча сжимались и разжимались, пока она слушала.
«Да, такая издаст!..» — подумал я. И решил не распинаться. Из узкого окна на нее падал удивительный свет. И комната, и она как-то мягко, почти живописно освещались, словно монашеские кельи на фламандских полотнах.
— Когда вы уезжаете? — не дослушав, спросила монашка, озаренная светом.
— Через несколько дней.
— За это время я ничего не смогу прочитать, я слишком занята.
— Может, не стоит оставлять?..
— Нет, книги мне оставьте, — безразлично сказала она. — Я посмотрю их и позвоню вам в Нью-Йорк.
Еще пока никто не звонил мне в Нью-Йорк отсюда — слишком скупы. И в эти басни я совсем не верил. Как и в то, что она прочтет.
Она продолжала неприязненно смотреть на меня. Что ей-то я сделал?