Девяностые. Том первый
Шрифт:
– Гадёныш мелкий, да как ты… – Вспылила, к моему глубокому удовлетворению, завуч. Хмм, когда это я начал получать удовольствие от доведения взрослых до белого каления?
– С какой стати вы решили, что тот, кого вы оскорбляете, не станет вам отвечать? – Равнодушно смотря в глаза взбешённой пародии на Долорес Амбридж, флегматично дёрнул бровью.
Тут женщина окончательно разозлилась. Она выскочила из-за стола, в два шага подлетела ко мне и схватила за ухо. Дмитрич не зря гонял меня на тренировках, какие-то рефлексы всё-таки вбил, и я рухнул на корточки в попытке освободиться. Однако завуч, вместо того чтобы меня отпустить, просто сделала ещё один шаг вперёд и потянула ко мне вторую руку. Оставаться и дальше в рамках приличия и исключительно
Резко распрямляясь, я ввинтился женщине под руку и вложил максимум своих невеликих сил в удар в подмышку. Страйк, как говорится… Или страйк это про другое? В любом случае, своего добился. Рука, удерживавшая меня, расслабилась и безжизненно повисла, а завуч с подвыванием отскочила и схватилась за плечо.
– Ты… Ууу… К директору! Сейчас же! – Проорала она, но подходить теперь опасалась.
– Статья сто пятнадцатая Уголовного Кодекса, умышленное причинение лёгкого вреда здоровью, пункт Бэ - «по мотивам ненависти или вражды по отношению к какой-либо социальной группе». И пункт Гэ - «в отношении лица в связи с выполнением данным лицом общественного долга». Наказывается лишением свободы до двух лет, с лишением права заниматься определённой деятельностью и занимать определённые должности. Статья двести восемьдесят вторая того же кодекса, унижение человеческого достоинства. Часть вторая, пункт А - «с применением насилия или угрозой его применения. Пункт Бэ - «с использованием своего служебного положения». Это уже до шести лет, с теми же лишениями. – Сухо прокомментировал её действия. – Мне плевать, кто вы и как пролезли на это место, но к завтрашнему дню чтобы ноги вашей в школе не было. Иначе дело пойдёт в разработку. И благодарите небеса, что охрана не вмешалась, и вы отделались выбитым плечом, а не парой переломов, несовместимых с дальнейшей активной деятельностью. – Я кивнул головой на стоящего в дверях наставника, и, развернувшись на пятках, покинул класс.
– Дмитрич, поехали к классной домой. – Выйдя из кабинета, кивнул наставнику, наблюдавшему за происходящим с выражением вселенского спокойствия на лице. Тот молча кивнул в ответ, и мы направились прочь из школы. Ммм-да, вот и поговорили на счёт первосентябрьского мероприятия. – Только давай сначала в кондитерскую, какую получше, заскочим. Настроение ниже плинтуса. А ведь ещё с организацией мероприятия надо что-то решать… Вот же свинство! Блин, надо теперь Татьяну Ивановну предупредить…
В театральном кружке взял программу мероприятия и, сославшись на обстоятельства, срулил обещавшись появиться на следующей репетиции. Потом ещё пришлось заскочить в учительскую – узнать адрес нашей бывшей учительницы. Ну а потом поездка в кондитерскую, что была почти в центре города, и обратно в район школы – нужный нам адрес был недалеко от неё.
– Здравствуйте, Виктория Николаевнааа… – Бодрое моё приветствие закончилось весьма протяжно. Ну, теперь понятно, почему она не сможет преподавать ещё год-другой. Месяц седьмой примерно, если судить по размерам живота. – А мы вам тортик привезли…
Блин, какой тортик, тут фрукты свежие нужны. И овощи. И мясо. И…
– Тортик - это хорошо. – Слегка смущённо улыбнулась женщина и окинула Дмитрича настороженным взглядом.
– Мой наставник, Валерий Дмитриевич. Не хотят меня одного отпускать. Да и за руль пускать отказываются почему-то. – С извиняющимся выражением лица я развёл руками.
– Проходите уж, раз пришли. – Впустила нас в квартиру женщина и пошла на кухню, готовить чай.
Аккуратная двушка со следами недавнего ремонта. Небогато, но и не совсем бедно. Ну да, учителям платят сущие копейки. Муж её, вроде, в море ходит, рыбу на судне добывает. Так что на жизнь хватает, но по полгода он дома отсутствует.
Раздевшись и помыв руки, мы присоединились к учительнице на кухне. Та как раз разливала чай, а на столе стоял уже порезанный торт.
–
– Вам же поставили Антонину Сергеевну.
– К сожалению, мы с ней не сошлись во мнении относительно вопроса взаимодействия взрослых с детьми. Она не будет у нас преподавать. Но назначат ли ей на замену кого-то более адекватного - тот ещё вопрос. Мне же, как человеку непосредственно заинтересованному, хотелось бы кого-то, кто любит детей и умеет с ними работать. Если нужно - мы поможем с жильём и переездом.
– Совсем серьёзным ты стал, Ваня. – Тепло улыбнулась женщина. – Говоришь, как взрослый. Но кто ж тебе позволит менять учителя по своему хотению?
– Пусть это вас не беспокоит, Виктория Николаевна. У меня в наличии все необходимые ресурсы для этого. Более того, приоткрою вам завесу тайны - у меня в планах кардинальное преобразование школы. И, похоже, начинать работу в этом направлении придётся несколько раньше, чем было запланировано.
– Тебе же всего семь лет, какие планы? – Умилилась моей серьёзностью женщина.
– Секретные. – Подмигнул ей. – Скажу лишь, что глава обкома по образованию дал добро, и обещал всецело поддерживать мои действия. Ресурсы для этого уже в процессе подготовки. Я, конечно, рассчитывал начать после перехода в среднюю школу, но обстоятельства, как обычно, вносят свои коррективы. Так что придётся начинать сейчас, хоть и не с таким размахом, как задумывалось.
Учительница недоверчиво на меня посмотрела, но тут вклинился мой молчаливый наставник.
– Виктория Николаевна, я частично посвящён в дела подопечного, - Дмитрич кинул на меня взгляд, - и могу подтвердить, что он говорит серьёзно. Всего, конечно, не знаю, но некоторые моменты относительно планов на его школу мы прорабатывали вместе. Не беспокойтесь, у этого мелкого достаточно связей и ресурсов, да и голова работает весьма необычно для человека его возраста.
– Ну, раз вы так говорите… – Задумалась учительница. – Есть у меня одна подруга, вот только по распределению она в Итиль попала. Там в школе всего пара десятков учеников, а учителей вообще нехватка. Сложно её оттуда будет вытащить, надо на замену кого-то сразу искать.
– Виктория Николаевна, можно от вас позвонить? – Блин, когда же уже у нас появятся мобильники? Так их не хватает…
– Да пожалуйста. Телефон в прихожей.
Ну да, где ещё быть телефону в доме советской планировки? Конечно, в прихожей. Кабинетов же в квартирах не делали.
Найдя в записной книжке нужный номер, я накрутил его на диске телефона и принялся слушать гудки.
– Обком образования, приёмная, слушаю. – Раздался немного усталый голос немолодой женщины.
– Мельфрида Егоровна, здравствуйте. Романов-младший вас беспокоит. – Представился я фамилией деда. Её начальник вполне мог и не запомнить мою фамилию, но вот дедову точно помнил. И да, имя секретаря начальника я неприменул узнать на той пьянке, ведь это самый простой способ расположить к себе незнакомого человека. – Мне бы с Сергеем Владимировичем увидеться, по рабочему вопросу. Он сегодня не сильно занят? У нас была предварительная договорённость по одному проекту, но вмешались обстоятельства, и план реализации требует некоторой корректировки. А без его веского слова никак.
– Подъезжайте к трём часам, молодой человек. После обеда у Сергея Владимировича будет окно, я вас запишу.
– Благодарю покорнейше, Мельфрида Егоровна. До встречи. – Положил трубку. До встречи оставалось ещё три часа, так что времени хватит заехать домой и собрать все наброски плана воедино, чтобы не растекаться мыслью по дереву перед начальником обкома.
– Виктория Николаевна, был рад повидаться, но дела вынуждают покинуть ваше общество. – Решил не тратить время, которого и так не слишком много. – Нужно подготовить документы.