Девять драконов
Шрифт:
Викки приподняла бровь в направлении хозяйки ресторана, и та бросилась к ней с излиянием слов:
— Пожалуйста, идите сюда, мисс Макинтош. Как мило видеть вас здесь опять.
— Добрый день. Это Вивиан Ло — старый друг Макинтошей-Фаркаров.
— Очень рада познакомиться с вами, мисс Ло. Извините, что заставила вас ждать.
Вивиан заказала зеленый китайский чай. Викки попросила дерджилингский.
— Посмотрите на нас, — сказал она, заметив, что Вивиан выглядит очень хорошо — блестящие волосы и здоровый
— Я иногда думаю, как это бывает, когда к тебе всегда относятся так по-доброму, — сказала Вивиан, кивая, чтобы успокоить хозяйку.
— Извините.
— Так, ничего. Просто мимолетная мысль.
— Вы имеете в виду, что это как вырасти дочкой тайпана? — спросила Викки. — Потрясающе — что касается внешнего мира. Но дома родители — то, на что они похожи, а не то, что они есть на самом деле.
— Беженцы.
— А кем они были до того, пока стали беженцами? Знаете, это забавно, но я не знаю о вас кроме того, что отец сказал, что вы были стипендианткой.
Она чуть не сказала, что Вивиан была «одной из стипендиаток», но вовремя спохватилась.
— Мой отец был учителем в Китае.
— Аристократ.
— Учительство потеряло свою высокую марку во время «культурной революции», — сухо ответила Вивиан.
— Тогда что же он делал в Гонконге?
Викки увидела холодную ярость в глазах китаянки, похожую на свет, который сияет сквозь алмаз, и поняла, что ей лучше сдержать свой покровительственный тон, если она хочет заключить мир.
— У моего отца было несколько работ в Гонконге. Он был оператором штамповального станка днем и готовил в ресторане по ночам. Потом моя мать помогла ему начать ряд дел, которые не удались. Наконец он стал вырезать печати, заведя свой маленький магазинчик на Вестерне, — итак, его история кончается счастливо.
— А ваша мать?
— Она эмигрировала в Канаду в прошлом месяце, в Торонто, вы знаете. Она не смогла попасть в Штаты. Я боюсь за нее. Торонто показался мне холодным городом, где чувствуешь себя одиноко.
— Альфред Цин говорит, что там есть большой китайский квартал.
— Здания слишком низкие и расположены далеко друг от друга. Это не гонконгский Чайнатаун. Он кажется таким распахнутым. Слишком много неба, если вы понимаете, что я имею в виду. Как бы там ни было, я поселила ее в славной квартирке. Но я за нее беспокоюсь. Люди с деньгами селятся в пригородах. Этого она не может себе позволить. А когда я предложила ей помощь, она сказала, что пригороды еще более жуткие, чем сам город. Она сказала мне: «Шанхай, Кантон, Гонконг, а теперь — Торонто. Вся моя жизнь». Понимаете, она любила свой Шанхай.
— Вы когда-нибудь отвезете свою мать назад в Шанхай?
— Теперь Шанхай дыра. Пекин разрушил его.
Вивиан наблюдала, как дочь
Виктория нуждалась в Вивиан из-за завещания Дункана.
Но вот чего Викки, очевидно, не понимала, так это того, как отчаянно Вивиан нуждается в ее помощи, чтобы закончить дело Дункана. Дункан хотел защитить ее. Из чувства любви и старомодного западного рыцарства он никогда не говорил ей, где он спрятал доказательства против Ту Вэй Вонга и министров Чена. Он дал ей ключ от сейфа в гонконгском и шанхайском банках, где лежал список имен каэнэровских бюрократов и номера их счетов в швейцарских банках. Но это была малая доля — просто нечто, что можно отдать в случае, если произойдет самое худшее и Ту Вэй Вонг настолько обозлится, что станет пытать ее.
Основные доказательства были где-то спрятаны, и если этот секрет не умер вместе с Дунканом, тогда Виктория, последний человек, который видел его живым, наверняка должна знать, где они находятся.
Она должна уговорить Викторию позволить использовать их, и только поэтому она согласилась встретиться за чаем в отеле «Мандарин». Ее единственное оружие было внутри нее — ребенок Дункана, который уже начал шевелиться. Она никогда не хотела ребенка раньше и не ощущала никакого материнского чувства. Теперь же это было радостью всей жизни, центром, вокруг которого вращалось все — ее могучая связь с возлюбленным тайпаном.
Взгляд Виктории был прикован к ней, изучал ее тело, чтобы увидеть признаки беременности. Она глубоко вдохнула, коснулась губами чашки с чаем и сказала:
— Мне потребовалось время, чтобы осознать то, что вы носите в себе мою сводную сестру.
— Да, это любопытное обстоятельство, — осторожно согласилась Вивиан. — Мы связаны, не так ли?
— Что ж, это не исключено, — ответила Викки так же осторожно. — По крайней мере, мы можем согласиться в том, что стремимся к одной цели.
Вивиан откинулась на стуле, слегка восхищаясь тем, как умно Виктория взяла в свои руки инициативу. Она кивнула.
— Наше благополучие зависит от хана.
Гнев блеснул в глазах Виктории. Хан давал возможность примазаться к Макинтошам-Фаркарам — истинному намерению Вивиан.
Вивиан смягчила напоминание, сказав:
— Будущее Макфаркаров в Гонконге повлияет на всех в вашей семье, включая вашу сестру.
— На всех нас, — согласилась Викки с мрачной улыбкой.