Девять драконов
Шрифт:
Прошлой ночью она повела Фиону и девочек на их традиционный банкет в отеле «Мандарин». Чип был на Филиппинах, где старался купить какую-то старую посудину, которая показалась ему дешевый, и надеялся жить на ее борту. Питер отмечал праздник с кланом Мэри Ли. Оттого, что за столом больше никого не было, семейное торжество казалось пронизанным одиночеством. И когда Мелисса спросила, где они будут отмечать следующий китайский Новый год, ни у Викки, ни у Фионы не было ответа.
Худшим в этом унылом вечере, по крайней мере для Викки, было то, что ее мать настояла на том, чтоб они сначала все соберутся
Семья Цинов, напротив, казалась многочисленной и оживленной.
Их ресторан был увешан яркими красными праздничными фонариками. Орды ребятишек носились под улыбающимися взглядами взрослых, которые соблазняли их вернуться к столу самыми лакомыми кусочками со своих тарелок. Через окно Викки слышала треск запрещенных в Гонконге хлопушек и выкрики «Кун хай фэт чой!»
— Тебе нравится или нет? — крикнул Альфред сквозь шум.
— Нравится, — выкрикнула она в ответ, имея в виду именно это, но ее мысли уплывали к Стивену. — Потрясающая еда. Скажи своей маме, что она вернула мне аппетит.
Праздничные блюда подавались под цветистыми названиями, используемыми специально для торжеств. Цыпленок назывался «Феникс», устрицы — «Роскошь», а грибы — «Шанс».
— Надеюсь, ты станешь богаче, Викки.
— И ты тоже, Альфред.
— Боюсь, мне придется отвезти тебя домой рано. Я улетаю в Нью-Йорк.
— Но ты только прилетел, — сказала она разочарованно. Несмотря на свои мысли о Стивене, она наслаждалась обществом Альфреда. — Я уже было собралась простить тебя за то, что ты покинул меня в больнице.
— Мне правда очень жаль, но у меня давно назначена встреча с кое-какими банкирами.
Он сиял, как обычно, но выглядел усталым, и неожиданно до нее дошло, что он сделал.
— Альфред?
— Что?
— Ты сегодня утром прилетел из Ванкувера, а теперь ты летишь в Нью-Йорк?
— Верно. Через Лондон.
— А почему ты просто не полетел из Ванкувера в Нью-Йорк?
Казалось, Альфред удивился, что она спрашивает.
— У нас с тобой была назначена встреча.
— Ты летаешь вокруг света тридцать шесть часов ради свидания?
Альфред усмехнулся:
— Не ради любой встречи.
Викки была потрясена. Это был действительно романтический поступок.
— Альфред, ты сошел с ума, но я чувствую себя глубоко польщенной. — Она также испытывала чувство вины, ведь она чуть было не отменила их свидание ради того, чтобы пойти со Стивеном. — Ну хорошо. Ты, наверное, устал. Нам уже пора идти?
Они попрощались с родителями Альфреда и со старшими семьи Цина, а потом была долгая прогулка по наводненным веселой толпой улицам к Стар Ферри. Целые семейства бродили под неоновыми огнями, дети скакали и смеялись, и вокруг трещали хлопушки. Альфред купил ей нарядную яркую штучку, составленную из миниатюрных флажков и искусственных цветов — это обычно кидали в огонь с пожеланием удачи в новом году.
— Счастливого Нового года Быка!
— Мне бы хотелось, чтобы девяносто седьмой звучал романтичнее, чем год Быка. Скажем, год Дракона.
—
— Революциями.
— И этими тоже.
На пароме, когда они смотрели на величественный город, искрящийся огнями, дрожащими в воде, Альфред по-дружески обнял плечи Викки.
Ветер был холодным, и Викки прижалась к нему, радуясь его теплу. У него был неизменный дар знать, как, где и когда обнять ее. Она была готова поднять лицо и прижаться губами к мягкой коже его шеи или обвить его обеими руками и повиснуть на нем, как часто делала это много лет назад. Она остановила себя, вполне сознательно, подумав, что будет неправильно побуждать и поощрять его снова. Но Альфред словно угадал ее мысли. Его рука нежно напряглась, и кончики его пальцев стали играть на ее коже — так ласкаются котята. Викки отстранилась, подавляя дрожь.
— Ты не натыкался на Вивиан Ло в Канаде? — спросила она быстро.
Альфред перевел дыхание.
— Слышал, что она в Торонто.
— А ты собираешься туда?
— Может быть. Это зависит от Нью-Йорка. Кроме того, есть дела с реэмигрантами, которые я бросил, чтобы побыть здесь.
— Ты не выловишь ее для меня?
Зубы Альфреда вспыхнули в широкой усмешке.
— За кого ты меня держишь, Викки, — за парня из кадров?
— Забавно. Скажи, что я хочу с ней поговорить, как только она вернется в Гонконг.
— О чем это?
— Она узнает. Но я хочу, чтобы это имело дружескую окраску. Альфред, ты можешь это сделать для меня? Как другу. Скажи ей…
— Сказать ей что?
— Скажи ей… скажи, что мы должны поговорить.
— Это звучит слишком по-дружески. Почему бы мне просто не пнуть ее по ногам — мол, давай прилетай, есть разговор.
— Пожалуйста, Альфред. Облеки это в такие слова, чтобы она поняла.
— Тогда она пнет меняпо ногам.
— Черт тебя побери, Альфред!
— Хорошо, хорошо. Я подумаю — смогу ли я выразить это на кантонском.
— Спасибо. Огромное спасибо!
Они нашли машину у причала паромов и держались за руки, пока ехали вверх по Пику. Он велел водителю подождать, пошел с ней до дверей и сокрушенно отклонил ее приглашение зайти выпить чего-нибудь на дорожку.
— Я чудесно провела время, спасибо. В следующий раз, когда ты пролетишь полмира, я — твоя девушка.
Она порывисто поцеловала его в щеку, а он поглаживал ее спину, делая маленькие соблазняющие трюки с ее ухом и шеей, которые искушали ее настоять, чтобы он зашел выпить чего-нибудь и полетел другим рейсом. Прежде чем она смогла это сделать, Альфред остановил игру дружеским поцелуем в ее нос и беспокойным взглядом на часы.
— В один из этих дней, Викки, в один из этих дней.
— Когда?
Альфред улыбнулся загадочно.
— Когда будет порох в пороховницах… Спокойной ночи. Было потрясающе увидеть тебя.
— Альфред!
— Что?
— Могу я тебе кое-что сказать?
Кстати, о порохе. Как она собирается это сказать?
— Ну, стреляй.
Она все еще так боялась, что зарылась лицом на его груди, чтобы не пришлось смотреть ему в глаза.
— Мне правда очень жаль… Извини меня за то, что я сделала тебе.