Девять драконов
Шрифт:
— Уже тыщу лет. Кто-нибудь их наконец купил?
После Совместной декларации «Маглинн энд Кэрри», старинный торговый хан, во вред себе сконцентрировался на вяло идущей торговле с Австралией.
— Кто купил их?
— Сэр Джон.
— Да? Значит, когда нельзя поддеть на коготок и Ту Вэй Вонг не может это украсть, он покупает.
— Он вкладывает много наличных денег в расширение торговых операций в Китае. Он купил еще кое-какие более мелкие китайские ханы с великолепными связями в Пекине, Шанхае и Гуанчжоу, чтобы слить их с «Маглинном энд Кэрри».
—
— Сэр Джон ищет директора-распорядителя.
— Ну и что?
— «Маглинну энд Кэрри» уготована судьба крупнейшего англо-китайского хана.
— Крупнейшего китайско– английского хана, — поправила Викки. — Если еще они найдут управляющего, который сольет все это воедино.
— Именно так.
— Я по-прежнему не понимаю, зачем вы все это рассказываете мне.
— Сэру Джону любопытно знать, заинтересуетесь ли вы этой работой.
— Что-о? Ту Вэй Вонг хочет нанять меняуправлять «Маглинном энд Кэрри»?
Джордж Нг кивнул.
— А как насчет Макфаркаров?
— Он готовится сделать вам необычайно щедрое предложение по объединению.
Викки откинулась на стуле в полном замешательстве.
— Подождите-ка, дядюшка Нг. Что он хочет? Он хочет, чтобы я сделала «Маглинн энд Кэрри» жизнеспособным и идущим впереди своих конкурентов или разрушить хан Макфаркаров?
Она-то знала, что ни то, ни другое. Ту Вэй беспокоился о том, что отец сказал ей, где оставшиеся компрометирующие документы.
— Он не из тех, кто будет тратить бешеные деньги на то, чтобы уничтожить конкурирующую компанию. Объединенные вместе, ханы станут силой, с которой придется считаться новому режиму.
— Это ваш совет? — спросила Викки, гадая, заплатил ли Ту Вэй старому компрадору отца за это предложение.
— Никаких советов, — Нг быстро запротестовал. — Я просто передаю послание.
— Это подкуп. Взятка, — пробормотала она.
— Прошу меня извинить.
— Я говорю, он старается нас ликвидировать.
Но она знала истинные мотивы поступка Ту Вэй Вонга. Да, он был бы рад увидеть, как имя Макинтошей-Фаркаров исчезнет с исчезновением «Юнион Джека», но в этом предложении было нечто позаковыристее. Это была настоящая взятка, чтобы она сидела тихо.
Сначала Ту Вэй подослал своего сына. Теперь он старается соблазнить ее должностью директора-распорядителя. Но у Викки нет намерения сидеть и пассивно ждать его следующего шага. Доказательства ее отца могут оставаться там, где они сейчас находятся; ей не хотелось даже дотрагиваться до них. Сама мысль о них — словно дотронуться до ружия, из которого убили ее отца, — вызывала в ней приступы дурноты.
— Я хочу, чтобы вы нашли мне сейф.
Дядюшка Нг казался слегка ошеломленным такой быстрой сменой темы разговора.
— Виктория, это может сделать ваш секретарь.
— Я хочу, чтобы вы арендовали мне сейф в самом надежном
— Виктория, вы не можете доверять факсам и секретарским разговорам. Это будет самый известный сей-фовский номер в мире.
— Потому я и хочу, чтобы было послано письмо, содержащее недвусмысленное разрешение вам вскрыть этот сейф в случае моей смерти. Копии по факсу и по почте, с курьером — оригинал.
— Может, нам нанять Рэймонда Чоу, чтобы шоу было беспроигрышным? На тот случай, если кто-нибудь в колонии останется неосведомленным о том, что вы арендовали сейф.
— Сделайте все это побыстрее, а когда будете готовы, пошлите бронированный автомобиль забрать кое-какие пакеты.
— А что будет в этих пакетах?
— Секрет.
— Спрятанный в одном из самых известных сейфов в колонии?
— Вам дали поручение, мистер адвокат Нг.
Нг вскинул голову.
— Как вам будет угодно, тайпан… Только прикажите.
Пускай себе Ту Вэй ломает голову, что в этих пакетах, набитых газетами.
— А относительно того дела, что я должен сказать сэру Джону?
— А что, предполагается, что вы должны передать ответ?
— Если хотите, я передам ваши слова.
— Скажите ему, что у тигров не родятся собаки.
Глава 22
Альфред Цин прилетел из Ванкувера на вторую ночь китайского Нового года, Хой Ниэнь — «Открывающая год», и повел Викки, как и обещал, на семейный банкет в ресторанчик его родителей. «Сад Орхидей» был до отказа забит посетителями, но в главном зале было оставлено несколько столиков для самих Цинов. Викки обедала с кузенами и кузинами, дядюшками и еще Бог весть какими родственниками и почтенными старцами и заметила, что залы мало изменились, несмотря на то что Альфред стал таким победоносным героем дня. Викки и он сидели так же, как сидели и прежде, окруженные его семьей, и любопытные взгляды относились больше к ее белокурым волосам — как и раньше казалось, никто особенно не благоговел перед успехами Альфреда.
После того как его отец — то появлявшийся, то исчезавший на кухне и его мать, периодически подходившая к кассовому аппарату — были показаны по телевидению, их жизнь шла, как обычно, может, чуть лучше, чуть безопаснее, но ничто никогда не изменится, и семья и клан всегда будут важнее, чем минутное появление на экране. Альфред, казалось, ни над чем не задумывался, хотя вел себя чуть рассеянно, как люди с нарушением биоритмов после перелета через несколько часовых поясов. Иногда, когда Викки чувствовала, что на нее внимательно смотрит кто-нибудь из членов его семьи, она встречала непонятный глубокий взгляд и гадала: клянут ли они ее за англичан, отдающих их в лапы каэнэровцев, тогда как сами могут сбежать. Как они, должно быть, напуганы, думала Викки, но все же, пока они пировали, она обнаружила, что завидует Цинам.