Девять принцев Амбера .Тетралогия
Шрифт:
— Ты прав, — сказал я.
— Выйдешь там?
— А ты?
— Ни к чему, — ответил он. — Я уже знаю, что там такое.
— Что? — потребовал я ответа.
— Другая сторона.
— Как смешно, — ответил я.
— Если силы выполнили желание человека, а он с презрением отказывается от этого, они могут выйти из себя, — заметил он. Услышав странный скрип, я не сразу понял, что это он скрипит зубами, и, повернувшись, зашагал прочь, направляясь к знаку «ВЫХОД» — хотелось проверить, что это такое, рассмотреть
— Собираешься пройти через них?
— Почему бы и нет? Это один из моментов, которых в моей жизни не так много: я чувствую себя нужным тому, кто всем тут заправляет — кто бы это ни был.
— На твоем месте я бы слишком не петушился… — начал Фракир, но я уже шел.
Понадобилось всего три быстрых шага — и вот я уже выглянул наружу по другую сторону каменного круга. Вспыхнув, засверкала росой трава. Там я увидел новый каменный круг, над которым был еще один указатель — «ВЫХОД». В нем стоял белый человек. Я шагнул назад и обернулся. Черно-белый человек не спускал с меня глаз. Только теперь я обратил внимание, что позади него был еще один каменный круг, в котором стоял человек. Я повернулся к белому и поднял руку. Он сделал тоже самое. Оглянувшись, я увидел, что черный силуэт стоит с поднятой рукой.
— Мир замкнут, — заметил я, — но ужасно, когда одно и то же имеет разную окраску.
Черно-белый человек рассмеялся.
— Просто тебе напомнили, что любой твой выход одновременно и вход, — сказал он.
— То, что ты здесь, напоминает мне пьесу Сартра, — ответил я.
— Ты говоришь зло, — ответил он, — но с философской точки зрения обоснованно. Я всегда считал, что ад — в других людях. Ведь я не сделал ничего, чтобы возбудить твое недоверие, правда?
— Это тебя я видел тут неподалеку, приносящим в жертву женщину? — спросил я.
— Даже если меня, какое тебе дело? Тебя это не касалось.
— Мне кажется, в этом круге жизнь не имеет цены, она пустяк.
— Возмущение немногого стоит. Даже почтение Альберта Швейцера к жизни не распространяется на солитер, муху цеце и раковые клетки.
— Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты недавно приносил в жертву женщину на каменном алтаре или нет?
— Покажи мне этот алтарь.
— Не могу. Он исчез.
— Покажи мне эту женщину.
— Она исчезла.
— Тогда в чем же состав преступления?
— Мы не в суде, черт побери! Если хочешь разговаривать, отвечай на мой вопрос. Если нет, давай перестанем сотрясать понапрасну воздух.
— Я ответил тебе.
Я пожал плечами.
— Ладно, — сказал я. — Я тебя не знаю и знать не хочу. Привет.
Я шагнул прочь от него в сторону
— Дейрдре. Ее звали Дейрдре, и я в самом деле убил ее, — тут он шагнул внутрь кромлеха, из которого мы только что вышли, и исчез в нем. Я немедленно взглянул на другую сторону, но под знаком «ВЫХОД» он не появлялся. Я повернулся кругом и сам шагнул в круг. А вышел с другой стороны, через дорогу, и увидел, как второй «я» в это же время входит в соседний круг.
— Что ты об этом думаешь? — спросил я Фракира, возвращаясь к тропе.
— Может быть, это был дух этого места? Поганый дух поганого места? Не знаю, но думаю, он тоже — одна из этих проклятых конструкций… А здесь они сильнее.
Я вернулся к тропинке и пошел дальше.
— С тех пор, как тебя наделили новыми способностями, твоя речь очень изменилась, — заметил я.
— Твоя нервная система — хороший учитель.
— Спасибо. Если этот парень опять объявится, и ты учуешь его раньше, чем я увижу, дай знать.
— Ладно. Честно говоря, все здесь пропахло конструкцией. Тут в каждом камне — кусочек Лабиринта, его черты.
— Когда ты это понял?
— Когда мы пробовали уйти в первый раз, я все тут осматривал, искал, нет ли чего опасного.
Мы подошли к периферии внешнего кольца, и тут я с размаху налетел на камень. Он оказался довольно твердым.
— Он здесь! — вдруг предупредил Фракир.
— Эй! — донесся голос сверху, и я поднял глаза. На камне, покуривая тонкую сигарету, сидел черно-белый незнакомец. В левой руке у него была чаша.
— Ты заинтересовал меня, малыш, — продолжал он. — Как твое имя?
— Мерлин, — ответил я. — А твое?
Вместо ответа он оттолкнулся, медленно опустился перед камнем и стал рядом со мной. Щуря левый глаз, он разглядывал меня. По его правой половине струились тени. Казалось, что эта стекает вода. Он выпустил в воздух серебристый дым.
— Ты живой, — объявил он, — и несешь на себе печать и Лабиринта, и Хаоса. В тебе есть амберская кровь. От кого ты ведешь свой род, Мерлин?
На миг тени разделились, и я увидел его правый глаз — он был скрыт повязкой.
— Я сын Корвина, — ответил я ему, — а ты… хотя как это может быть… предатель Бранд.
— Точно, так меня зовут, — сказал он, — но я не предавал того, во что верил, ни разу.
— Это вопрос твоего честолюбия, — сказал я. — Но ведь твой дом, твоя семья и силы Порядка всегда были безразличны тебе, да?
Он засопел.
— С нахальным щенком я не стану спорить.
— У меня тоже нет никакого желания спорить с тобой. И, что еще хуже, твой сын Ринальдо, похоже, мой лучший друг.