Девятнадцать лет спустя...

Knitchick

— О, Поппи, мне так жаль, наверное, я окончательно погрузилась в собственные мысли. Иногда я становлюсь такой, особенно когда пытаюсь что-то понять… раньше это даже сводило Рона с ума, — Гермиона самоуничижительно рассмеялась. Она протянула руку и нежно коснулась плеча Поппи, удивив дрожащую эльфийку.

— Пожалуйста, не волнуйся, у меня нет проблем с твоими прикосновениями, и я очень ценю все, что ты сделала для меня с тех пор, как я здесь, особенно учитывая, что не обязана это делать.

Гермиона сжала плечо Поппи и поднялась, негнущиеся ноги и настойчиво сигнализирующий мочевой пузырь внезапно заставили ее

осознать, как долго она просидела.

— Я бы хотела принять горячую ванну, а потом перекусить. Спасибо, Поппи!

Гермиона улыбнулась эльфу и направилась в ванную, оставляя домовиху со слезящимися глазами и мягко потирающую плечо. Поппи никогда не прикасалась к человеку, и никто ни разу не трогал ее, поэтому ощущение нежного прикосновения Гермионы по-прежнему оставалось, пока она шла на кухню, чтобы приготовить еду для своей новой любимицы.

Гермиона же вздохнула и глубже погрузилась в ванну, позволяя горячей ароматной воде снять напряжение, которое все еще оставалось в ее шее и плечах. Родители обновили основную ванную в доме, и с тех пор отсюда исчезла старая старомодная ванна с когтистыми лапами, замененная теперь современной, достаточно большой для трех человек и даже с гидромассажным душем по бокам и дну.

Гермиона застонала от удовольствия, когда включила двигатели, и те начали массировать ей ноги и спину. Положив голову на мягкий подголовник, она обнаружила, что снова размышляет над загадкой по имени Люциус Малфой. За несколько часов он разрушил все ее предвзятые представления о себе, и она находила его отношения с Нарциссой особенно загадочными. К счастью, Гермиона ничего так не любила, как разгадывать головоломки.

"Где ты, Нарцисса, и что заставило тебя уйти?" — подумала вдруг Гермиона, и тут ей в голову пришла идея.

— Поппи? — позвала Гермиона, не уверенная, придет ли та, когда услышала характерный хлопок, сигнализирующий о появлении домовихи.

— Да, мисс? Как Поппи может помочь вам? — Гермиона заметила, что Поппи, похоже, очень хочется помочь ей, что отчасти облегчило чувство вины Гермионы за те вопросы, что собиралась она задать бедной эльфийке.

— Поппи, могу ли я задать тебе несколько вопросов о миссис Малфой? — она тут же увидела, что лицо Поппи утратило свой страстный энтузиазм, и поняла, что если не хочет чем-то разозлить домовиху, ей придется действовать крайне осторожно.

— Ничего страшного, Поппи, — быстро проговорила Гермиона, — я просто очень беспокоюсь о том, где же она, и хотела спросить, не могла бы ты рассказать что-нибудь о ссоре, которая заставила ее уйти, или куда она могла направиться? — Гермиона заметила, что Поппи выглядит будто растерзанной, и по внутренностям начало расползаться чувство вины.

— Поппи не может рассказать мисс, о чем поспорили хозяин и хозяйка, поскольку я поклялась защищать секреты Малфоев, а я хороший, преданный эльф, — ответила Поппи так, словно ей было больно, что она не может помочь Гермионе, но продолжила более спокойным голосом: — Вы добрая ведьма, что беспокоитесь о моей госпоже, я тоже беспокоюсь, — сказала Поппи, — но моя госпожа очень плохо обращалась с хозяином, и Поппи рада, что она осталась со своими проблемами и тому, что хозяин снова счастлив и здоров, — добавила она последнюю часть почти вызывающе, и Гермионе стало понятно, кого же из хозяев Поппи любит больше.

Гермиона не была уверена,

что та имеет в виду, но задала следующий вопрос, надеясь, что Поппи ответит ей на него.

— Поппи, а как же Драко? Как ты думаешь, может быть, мать сейчас с ним? — Гермиона ждала, пока эльфийка обдумывала этот вопрос, прежде чем ответить.

— Мастер Драко сейчас не разговаривает с моим господином, но, может быть, он знает, где госпожа…

Поппи, похоже, решила, что сказала уже слишком много, и в ужасе зажала рот рукой.

— Поппи плохой домовик… раз рассказывает вам семейные тайны Малфоев… плохая Поппи… очень плохая… — голос ее поднялся до мучительного визга, и она начала биться головой о краешек ванны.

Гермиона выскочила наружу и схватила ее за обе руки, пытаясь успокоить эльфийку и удержать от дальнейших ранений. Поппи безудержно рыдала, чувствовалось, что ее охватывает стыд за то, что она сделала.

— Поппи… Поппи! — Гермионе пришлось заговорить чуть громче, чтобы перекричать плачущую домовиху.

— Послушай меня… — но то, что собиралась сказать Гермиона, оказалось прервано, когда дверь ванной внезапно распахнулась и в нее ворвался Люциус. Он был с ножом наготове и, озираясь, искал причину крика.

Поппи перестала сопротивляться при виде своего хозяина, который даже не попытался скрыть откровенную оценку Гермионы… какими-нибудь чарами.

Гермиона покраснела, осознав, что на ней нет ничего. Схватив халат, она тут же плотно обернула его вокруг тела, завязала узлом на талии и, пытаясь спрятать лицо, наклонилась еще раз, чтобы все-таки поговорить с Поппи.

— Поппи, мне жаль, что я причинила тебе боль, но, пожалуйста, не наказывай себя больше. Ты была очень предана своей семье и не раскрывала никаких секретов. Я не должна была задавать тебе эти вопросы, я просто беспокоилась о миссис Малфой… хорошо? — Гермиона улыбнулась заплаканной эльфийке и потянулась, чтобы обнять ее.

Люциус был совершенно ошеломлен. Он услышал приглушенный крик из своей комнаты и, решив, что на кого-то напали, схватил нож, который держал у кровати, и бросился в комнату, откуда, по-видимому, исходил шум. То, что предстало его глазам, заставило его застыть на месте.

Очень мокрая… а точней совсем голая Гермиона пыталась усмирить его домовиху, которая кричала и пыталась биться головой о все еще парящую ванну. Люциус, хотя и испытывал невероятно сильное чувство уважения к ведьме, проявившую к нему такую доброту, но… Мерлин, он и понятия не имел, что под этой странной одеждой у нее такое восхитительно женственное тело.

Нарцисса была классически красива, и хотя ее высокая стройная фигура прекрасно смотрелась в дорогих дизайнерских одеждах, у нее почти не было приятных женственных округлостей… Гермиона же, с другой стороны, вся и состояла из них. Со стороны могло показаться, что она немного полновата, но Люциусу так не казалось. Ему почему-то не хотелось ничего больше, чем исследовать все интригующие выпуклости и впадинки, составляющие эту восхитительную фигуру.

Он попытался сосредоточиться на происходящем и как-то отвлечься от недозволенных мыслей о теле Гермионы… ее невероятно сочном теле… угу! Мысленно Люциус даже дал себе пощечину и попытался сконцентрироваться на том, что происходит прямо перед ним, вместо мыслей о неприятной твердости, которую, как он надеялся, скрывали складки его одежды.