Девятнадцать лет спустя...
Шрифт:
Он посмотрел на кровать, но выражение лица было просто непроницаемым, и продолжил пристально смотреть на жену, а потом резко повернулся к Ларе, продолжавшей говорить.
— Беременность около восьми недель, и думаю, что она мало того, что была чем-то проклята, так еще и в сочетании с падением и чрезмерной потерей крови, потеряла ребенка, — она сочувственно посмотрела на Люциуса, прежде чем снова повернуться к Гарри.
Гермиона пожала плечо Люциуса, чтобы немного утешить, и слегка сжала руку, прежде чем убрать ее.
— А было ли что-нибудь на ней или рядом с ней, что указывало бы на то, где она была и как попала в больницу? — спросил Люциус, и быстро задал еще один вопрос, прежде чем Лара успела ответить на первый.
— Была ли у нее с собой волшебная палочка? — тихо, но твердо спросил он.
Лара многозначительно посмотрела на Гарри, прежде чем повернуться и нерешительно ответить.
— Нет, волшебной палочки с собой не было, все, что у нее было, это то, что на ней надето, но вещи были вычищены и помещены вон в ту сумку, — она указала на прозрачный пакет, лежащий на стуле рядом с кроватью.
Если Люциус и заметил странную игру между целителем и Гарри, то не подал виду. Он просто взглянул на сумку, но не сделал ни малейшего движения, чтобы поднять ее. Он просто продолжал бесстрастно смотреть на Нарциссу.
Лара подождала, не задаст ли Люциус еще каких-нибудь вопросов, а потом извинилась и вытащила Гарри в коридор.
Гермиона понимала, что что-то происходит, но была уверена, что со временем это выяснится, и, воспользовавшись их отсутствием, присела на корточки рядом с Люциусом.
— Люциус, я очень сожалею о вашей потере. Могу вам что-нибудь предложить? Чай? Виски? — с беспокойством спросила Гермиона, тревогой отмечая, что Люциус все еще не двигается и не меняет выражения лица.
— Ребенок был не моим, — так тихо произнес он, что Гермиона даже подумала, а не ошиблась ли она, но, увидев ее удивленный взгляд, заговорил снова, медленно и четко, как будто каждое слово болезненно вырывалось из него. — Он… был… не… мой.
Гермиона знала, что на этот раз расслышала его правильно, но шок от этих слов заставил задать вопрос, который она не должна была задавать. А чей же он был?
— Чей же он был? — ахнула она, как только поняла, что задала этот вопрос вслух, и ее руки взлетели вверх, чтобы закрыть себе рот, словно закрывая пресловутую дверь сарая после того, как лошадь уже вышла.
— О, Люциус, простите, я совсем не хотела этого спрашивать, — воскликнула она, невероятно смущенная своим неуместным вопросом. К счастью, Люциус, казалось, не заметил ее оплошности или, по крайней мере, ничего не возразил против этого.
— Думаю, что это ребенок Нотта, — тихо произнес он.
— Нотта?.. — потрясенно спросила Гермиона. — То есть сбежавшего Пожирателя Смерти, Нотта? — внезапно кое-что из сказанного Люциусом… и не сказанного… получило
— Все же было бы гораздо лучше, если бы они нашли меня… разве не так, моя дорогая? Мы с Нарси поссорились, потому что у нее появились от меня секреты… и только потом я узнал о них… дело в том, что после войны между нами все оказалось по-другому. И никогда ничего уже не было по-прежнему…
Гермиона почувствовала, как что-то щелкнуло на этом месте, когда тоже вспомнила слова Поппи:
"Но моя хозяйка плохо обращается с хозяином, и Поппи рада, что она осталась со своими проблемами… и что хозяин будет цел и здоров".
Гермиона мысленно дала себе пощечину за то, что упустила такую очевидную подсказку… конечно же, со своими проблемами, и это означало, что у Нарциссы точно появился кто-то другой. Наверное, это и был Нотт…
Гермиона перестала ругать себя и пристально посмотрела на Люциуса. Она испытывала к этому человеку какую-то непреодолимую симпатию. Он взял на себя всю вину за неверность жены, но сообщение о ребенке ошарашило его, и Гермиона потянулась к Люциусу, чтобы обнять его, утешая, как он сделал это ранее для нее.
Он напрягся, почувствовав мягкие руки Гермионы вокруг его тела, но вскоре расслабился и позволил женскому теплу проникнуть сквозь холод, просачивающийся в самые его кости, когда разум пребывал в абсолютном смятении.
"Ребенок? Значит, она была беременна? Но она сказала мне, что у нее больше не будет детей? Восемь недель? Как это возможно, ведь Нотт сбежал всего шесть дней назад?"
Люциус не сомневался, что это не его ребенок. Нарцисса уже больше года не позволяла ему прикасаться к себе.
"Она, должно быть, навещала Нотта все это время в Азкабане, но как?" — удивился Люциус, когда боль от предательства жены снова пронзила его, и бессознательно вздрогнул, чувствуя, как руки Гермионы напряглись в ответ.
Люциус почувствовал, как Гермиона мягко прижимается к его груди, и быстро отстранился от нее, чтобы не сделать чего-нибудь такого, о чем потом пожалеет. Мягко улыбаясь, чтобы унять боль от внезапного ухода, он встал и подошел к окну, пытаясь отстраниться от того сладкого тепла, прежде чем снова поддаться ее чарам. Сейчас было не время, он должен оставаться сосредоточенным.
Гермиона выглядела так, словно хотела что-то сказать, но в этот момент в комнату вошел Гарри, а за ним Лара, выглядевшая еще более подавленной, чем раньше. Она слегка улыбнулась Гермионе и пошла проверить, как там Нарцисса.
— Люциус, нам нужно поговорить о Нарциссе, и я сожалею, если это не время для тебя, но боюсь, что вопрос не может ждать, — Гарри подошел к Люциусу и заговорил более мягким тоном.
— Ты можешь рассказать мне об отношениях Нарциссы с Ноттом?