Девятое зеркало
Шрифт:
Я приподнимаюсь и смотрю, как подо мной расползаются трещины.
– Замри! – голос Акара рассерженный и строгий: – Медленно перевернись на живот и… – Наперекор его приказу, я подскакиваю и бегу по ломающемуся льду. – Твою мать!
Запоздало вспоминаю, что со мной нет рэйкона, а значит, я не так уж быстра. И точно простужусь, если попаду в воду.
– Акар! – лед под ногами трескается, и я прыгаю в руки горного духа и врезаюсь в него со всего маху.
– Глупая девчонка… – слегка отшатывается он, притягивая меня крепче и обнимая, –
– Нет, – я мотаю головой, но меня почему-то разбирает смех. – Ты испугался?
– Что? – вскидывает он брови. – Нет.
– Ты бы видел свое лицо, Акар.
Его дыхание учащается. Он опускает ресницы и смотрит на мои губы, а затем мне в глаза. Желваки на его щеках ходят ходуном.
– Проклятье, – это самое невинное из его ругательств.
Он припадает к моим губам, сладко целует и стонет от удовольствия.
Это мучительно приятно.
Во мне снова восстает страх. И, кажется, я понимаю, чего боюсь. Прозреть, святой Тангор! Увидеть в злом и жестоком духе Зазеркалья мужчину. Обмануться и влипнуть сильнее, чем сейчас!
– Акар… – срывается стон.
Он нежно обхватывает мои щеки ладонями и тяжело дышит.
– Тея, я хочу тебя, – смотрит мне в глаза, почти касаясь любом моего лба.
Эти слова не просто пугают, они вызывают во мне волну жара, сдавливают легкие и пульсируют в животе.
– Надо возвращаться, – говорю ему.
– Да, – мягкий шепот.
И больше он не говорит ни слова, но дышит мной, закрывает глаза и сглатывает.
***
Мощные удары копыт, скрежет камня, дыхание стужи – я чувствую все так остро, будто сердце у меня забилось только сейчас, будто та пустота внутри, где десять лет жил рэйкон, вдруг заполнилась теплом.
Я направляю Сакрала в горы, чтобы он опять обрел покой на многие тысячи лет.
Каким было Зазеркалье, когда еще не было кровавой битвы между Эморой и Тангором, когда богиня еще не вздумала уничтожить мир людей руками Акара. Ведь именно он был на той фреске в Замке встреч. Он и его воинство, которое сейчас безмолвно дремлет в недрах Железного дворца, некогда почти истребили нас по приказу богини.
Акар мог бы уничтожить весь наш мир, если бы не Тангор.
Было ли Зазеркалье миром грез, наполненным волшебством?
Что таилось в Пустоши, и почему она навеки превратилась в ледяной склеп для людских душ?
Акар неожиданно сжал мои пальцы, до боли – я вскрикнула.
Над моим ухом свистит первая стрела – вонзается в шею Акара и пробивает насквозь.
Он натягивает поводья, и Сакрал мотает головой, сбиваясь с шага, но замедляется.
Тотчас раздается пронзительный волчий вой, а затем целый град из стрел проносится в воздухе, и Акар сбрасывает меня с лошади в снег. Я чудом уворачиваюсь от выступающих в почве камней и перекатываюсь на живот, чувствуя, как шумит в голове кровь. В землю рядом со мной вонзается стрела, я машинально дергаю за древко и вижу прозрачный наконечник, сверкающий острыми гранями – алмаз.
В
Перед глазами у меня мутнеет, но я поднимаюсь на ноги.
Сквозь пелену я увидела, как Сакрал встал на дыбы в окружении стаи волков. Меня оглушает лязг железа и камней, стоны, волчье рычание и лай.
– Дерион, – не кричу, а шепчу.
Прыжками по снегу бежит неизвестный рогатый зверь – чудовище, покрытое шерстью. Он делает рывок и вышибает Акара из седла, сцепляется с ним клубком и катиться по снегу. А следом со всех сторон ссыплются волки, раздирая горного духа на части, всадники – пять человек – мечут в него стрелы: одну за другой.
«Я почти неуязвим…» – вспоминаю я слова Акара. Почти. Но уязвим?
Я вижу лишь черную мантию, которая кусками летит в разные стороны.
– Хватит! – мой голос оглушает даже меня, он чужой, проникнутый болью, почти безумный.
Бросаюсь вперед, но падаю от острой вспышки боли в ноге.
Мне так страшно, что я почти не дышу. Перед глазами темнеет, а сердце бьет на разрыв.
Несколько всадников пленяют Сакрала. Конь скачет и брыкается, разрывая веревки, что беспрестанно накидывают ему на шею.
Незнакомцы все в белой амуниции: плащи, сапоги, дублеты. На груди и руках сверкают латные доспехи.
Сакар топчет их нещадно, и они с криками отползают в стороны. Лишь одному из них удается взобраться в седло, он просовывает руку между черными пластинами на шее коня и резко выдергивает Светоч – в глазницах Сакрала гаснет пламя. Светоч горит и пульсирует в руке незнакомца, но не обжигает.
Я бегу, невзирая на боль, а в голове лишь одна мысль: «Он ведь жив? Он же бессмертен!»
Между тем, раздается рев боли – чудовище вскидывается. Его пасть вся в крови. Волки продолжают рычать и бросаться в клубок тел, а затем отползают окровавленные и изнеможенные.
Я вижу, как всадник, забравший Светоч, снимает с седла большой прозрачный лук, и догадка бьет меня в самое сердце – Сельвум.
В этот момент раздается скулеж – меч Акара сверкает, острие пронзает сначала зверя, а затем волков одного за другим. Горный дух поднимается из-под них, сбрасывая с себя, точно щенков. Рубит безмолвно, безжалостно, мощно – брызги крови летят в разные стороны. Акар обламывает стрелы, торчащие из его груди, вырывает и те, что засели в шее.
… а всадник уже натягивает тетиву. Стрела звенит в его руках.
Я резко выдергиваю кинжал и бросаюсь на незнакомца.
– Тея!
И будто прихожу в себя – в один миг. Понимаю, что передо мной Ха-шиир. Он выбивает кинжал из моей руки и изумленно смотрит мне в глаза. Секунда, и он осознает, что я пыталась сделать. Серые глаза затапливает мрак.
Он снова натягивает тетиву и целится. Теперь его лицо сурово и сосредоточено, брови сдвигаются над переносицей.
– Встань мне за спину, Тея! – рявкает он, а затем кричит: – Стой, где стоишь, хозяин гор!