Дезертир
Шрифт:
Он знал все: кто я, кем был раньше. Достаточно спросить… Но я вдруг понял, что не хочу знать правду. Не хочу! Возможно, Тот, Кто не пустил меня на серое небо, не зря лишил памяти Своего раба…
– Примем все как есть, – с трудом выговорил я, стараясь не глядеть ему в глаза. – Я здесь. Будем считать это научным фактом.
Леметр долго молчал, затем вновь встал и, тяжело опираясь на костыль, подошел к двери. Он долго возился со щеколдой, наконец открыл ее, выглянул наружу…
– Ушли… Видели их? Приятно работать с этакими! Ни бога, ни черта не боятся! Еще лет двадцать
Фамилия показалась знакомой.
– Лавуазье? Откупщика налогов при Калонне?
Леметр покачал седой головой.
– Помилуйте, Франсуа! Откупщика! Лавуазье – великий химик, наша гордость! Это чудовищно! Я не утерпел, плюнул на конспирацию, пошел к господину де Робеспьеру. Он на меня смотрит, Рожа Зеленая, и цедит сквозь зубы: «Гражданин Леметр, Революции не нужны химики! Да и сами вы весьма подозрительны, гражданин академик!» Ну конечно! Их Революции нужен исключительно гражданин Сансон… Впрочем, – по лицу его вновь промелькнула усмешка, – вам, военным, химики тоже нужны исключительно, хе-хе, для приготовления пороха. К тому же вы, Франсуа, конечно, пришли по делу. Вы всегда отличались, хе-хе, деловитостью…
Это был упрек. Похоже, в прежнее время мы не всегда ладили. Но это уже не имело никакого значения.
– Да, по делу.
Страх исчез. Не так важно, за кого он принимает меня – за живого или за воскресшего мертвеца. Леметр что-то знает, это – главное.
– Дело касается и меня, и вас. С чего начнем?
Пожатие широких плеч, взгляд, полный иронии.
– Как всегда – с вас. Вы – гость, кроме того, ваши дела по традиции, хе-хе, на первом месте.
На мгновение я почувствовал, как перехватывает дыхание. Всего один вопрос, короткий вопрос. Кто я? Кто? Но я уже знал – об этом спрашивать нельзя. И не потому, что Леметр может не ответить…
– Я давно не был в Париже. К сожалению, мои люди куда-то исчезли…
– «Синий циферблат», – нетерпеливо перебил он. – Знаю, знаю, Сурда говорил. Увы, рад бы помочь, да нечем. Я узнавал – хозяина арестовали за какую-то мелочь, кажется, донес сосед… Увы, в наше время хватает и мелочи… Я не был знаком с вашим человеком – как и со всеми прочими агентами Святого Сердца. Рискну напомнить, Франсуа, что вы никогда не рассказывали мне о своих связях в городе. И не без вашей подачи Кобленц не очень-то доверял нам. Уже тогда я вам намекал, что это неразумно. Впрочем, скоро приедет Поммеле, поговорите с ним. Вы, кажется, ему верили чуть-чуть побольше, чем мне, хе-хе, грешному. Как же, вы с ним военная косточка, куда мне, штафирке!..
Вспомнился де Батц. По-видимому, тот, кем я был прежде, и в самом деле не отличался доверчивостью. Значит, и здесь ничего не вышло. Зря! Все зря… Правда, оставался еще Поммеле. Последний шанс…
– Спрошу, – кивнул я. – Похоже, вы были правы. Что ж, давайте о вашем деле… Мне удалось выяснить, что Комитет гражданина Вадье ищет шпиона в Комитете общественного спасения. Они узнали…
Его
– Убедительно бы просил… повторить…
Я понимал, что может чувствовать этот смелый человек, но порадовать его было нечем.
– Они знают, господин Леметр. Вадье ищет шпиона в Комитете общественного спасения. И он догадывается, что это дело организации д'Антрега.
– Что? – Огромные ладони сжались в кулаки, глаза блеснули. – Вы уверены? Вы понимаете, что говорите?
– Увы, да…
Леметр потер рукой лоб:
– Невозможно! Помилуйте, это действительно невозможно! Никто из моих людей – ни Сурда, ни даже Поммеле – не знает этого человека! Я и сам не знаю его! Связной? Нет, отпадает…
Я вспомнил рассказ чернявого. Испанский посол!
– Сведения пришли из Венеции…
– Венеция! Д'Антрег! Ну конечно! – Кулак ударил по столешнице. – Он всегда любил хвастаться! Пыль в глаза пускать! Господи, как я этого боялся! Мало того, что он попросту торгует нашими бюллетенями…
Леметр не договорил, крепкие пальцы шарили по столу, и я понял – д'Антрегу, буде им доведется встретиться, придется туго.
– Ладно, – наконец вздохнул он. – Когда-то это должно было случиться. Остается подумать о последствиях.
– Вашему человеку лучше всего затаиться, – заметил я. – А может, вообще исчезнуть.
– Ну нет! – Леметр уже пришел в себя и даже нашел в себе силы улыбнуться. – С какой стати? Вы понимаете, чего стоит такой агент? Это ключ к победе! Нет, поступим иначе… Им нужен шпион? Они его получат! Скажите, – толстый указательный палец смотрел в мою сторону, – будь вы Вадье, на кого подумали бы в первую очередь?
Я напряг память. Амару уже успел просчитать. Двенадцать членов Комитета, но под подозрением всего четверо: Робеспьер, Барер, Карно и Эро де Сешель. Но я знал и другое. Чернявый говорил о проекте «Лепелетье». С ним могли быть знакомы всего трое. Да! Всего трое – Сен-Жюст, Приер и… Эро де Сешель!
– Если вашего человека зовут Эро де Сешелем, господин Леметр, то я бы ему не позавидовал.
– Де Сешель, – голубоглазый нахмурился. – Любопытно получается, Франсуа! Четыре месяца назад я стал получать письма. И в каждом – отчет об очередном заседании Комитета спасения…
– Как? – поразился я. – Просто письма?
Леметр хмыкнул и почесал подбородок.
– Удивлены? Я вначале решил, что все – конец! Вычислили, пронюхали – и подкидывают улики, чтобы сразу – на площадь Революции. Но, как видите… Я жив, никто из моих людей не арестован, а информация подлинная.
– Можете показать письма?
Он пожал плечами, встал и долго рылся в бумагах, заваливших стол. Наконец протянул мне несколько листков бумаги.
– Последнее. Не успел сжечь.
Красивый женский почерк. Таким пишут любовные послания и списки белья для прачечной. Но, прочитав первые строчки, я вдруг услышал голос, мужской голос – холодный, полный равнодушного презрения. Казалось, неизвестный брезгливо морщится, выдавая тайны господ якобинцев.
– Он делает это не из-за денег, – не выдержал я. – Но тогда почему?