Дезертир
Шрифт:
– Не потому, что он наш друг, – вздохнул Леметр. – Эта сволочь играет в свою игру. Хотел бы я знать, в какую именно. Но я тоже теряюсь в догадках – как и гражданин Вадье.
Друг? Это сразу же напомнило о чем-то знакомом. Друзья бывают всякие. Предатели ищут предателя…
– Предупредите связного. Приносит же кто-то письма!
Леметр развел руками.
– Увы! У меня нет десятка агентов, чтобы дежурить круглые сутки возле дома. С утра я ухожу, возвращаюсь ночью. И кроме того, я не рискну доверить такую тайну
Я задумался. Моя война кончилась – в тот день, когда я встретил смерть, которую звали Бротто. Но дело, оставшееся от того, кем я был раньше, оказалось слишком сложным. К тому же был еще бедняга ирокез, попавший в плен к «синелицым». И лишняя зацепка…
– Вы предупредите д'Антрега. Я – вашего человека. Дайте письмо!
Леметр не ответил. Я представил себя на его месте. Агент, стоящий целой армии. Тайна, за которую жертвуют жизнью – и своей, и чужой…
– Если бы я не знал, кто вы, – голос прозвучал глухо, еле слышно. – Франсуа, ведь оттуда, куда вы попали, обычно не возвращаются! Но вы вернулись.
Я молчал – сказать было нечего.
– Если бы я не знал, кто вы, – повторил Леметр и, вздохнув, передал мне письмо. – Держите! Будь вы предателем, все мы давно прокатились бы мимо окон господина де Робеспьера. Найдите этого человека – и велите ему быть осторожнее. Надеюсь, это все же не Сешель…
– Почему? – удивился я. – Не все ли равно?
– Я знаю Сешеля. Давно знаю. Большего негодяя видеть, признаться, не доводилось. Он ведь чистых кровей – из бургундских Сешелей, потомок Лотаря. Хуже его разве что подлец Эгалите. Не хотелось бы заступаться за такого перед Трибуналом… Ничего не хотите передать д'Антрегу?
– Передать? – удивился я. – Разве что пусть держит язык за зубами.
Внезапно Леметр расхохотался:
– Представляю его физиономию! Узнать, что вы живы, в Париже и вдобавок намекаете на его язык! Как бы он не проглотил его, хе-хе, на радостях! Ну, кажется, пора…
Он вытащил часы из жилетного кармана, щелкнул крышкой и неторопливо поднялся.
– Желаете взглянуть? Помнится, я обещал, хе-хе, продемонстрировать…
И тут до меня начало доходить. Леметр собирается разговаривать с д'Антрегом… сейчас?! Но ведь д'Антрег в Венеции! Что там рассказывал чернявый? Монгольфьеры, голубиная почта…
Леметр уже хозяйничал у стола. Бумаги были отодвинуты в сторону, приборы – непонятные железки, почему-то обмотанные медной проволокой, – сдвинуты к краю…
– Вот, прошу…
Я встал и нерешительно шагнул вперед. Что это, господи?
Деревянная доска, толстая, покрытая темным лаком. На ней два стальных цилиндра, какая-то коробочка, кажется, медная, провода – и маленький колокольчик.
– Позвольте… Но… каким образом?
– Нравится, хе-хе? – Леметр явно был доволен моей реакцией. – А ведь простейшая вещь! Даже удивительно, что до нее додумались только сейчас! Еще год, два – и подобное начнут применять всюду. Но пока…
Он поколдовал с проводами, и тут же послышалось легкое шипение. Сверкнула белая искра – заработала стоявшая в углу гальваническая батарея. Леметр положил широкую ладонь на рычажок, укрепленный сбоку от одного из цилиндров, вновь взглянул на часы…
– Еще пять минут… Объяснить? Или и так все ясно, господин, хе-хе, черный мушкетер?
– Химики придумывают порох, господин академик, – невольно усмехнулся я. – Мушкетеры стреляют. Объясните!
Он удовлетворенно потер руки.
– А ведь все так просто! Особенно после того, как великий Декарт допустил существование эфира, а Ньютон всерьез занялся передвижением электрических разрядов в атмосфере. Когда идет гроза, в эфире появляются волны – электрические. Эти волны легко уловить…
Ладонь прикоснулась к колокольчику.
– Это грозоотметчик. Когда приближается электрический разряд, он звенит. Эту игрушку изобрели еще пять лет назад. Ну что, хе-хе, догадались?
Загорелое лицо улыбалось. Похоже, Леметру было весело ставить в тупик бывшего черного мушкетера. Да, все верно. Мушкетеры стреляют. Химики изобретают порох. Колокольчик звенит при грозе… Я представил, как за высоким стрельчатым окном сгущаются тучи, где-то далеко, у самого горизонта, уже сверкают молнии…
– Этот прибор может предупредить о приближении грозы, – неуверенно проговорил я. – И… И можно узнать, насколько гроза сильна…
– Неплохо, хе-хе, неплохо, – одобрил Леметр. – С этого мы и начинали. Ну что, подсказать? Вот если бы вы, Франсуа, отсидели год-другой в Бастилии, то догадаться было бы легче!
В Бастилии? Похоже, мой собеседеник – мастер загадывать загадки! Но я уже чувствовал азарт. Тюрьма – и эта старая церковь. Узник Бастилии – и академик Леметр. Нет, не так! Узник Бастилии – и подпольщик Леметр, которому надо срочно «вправить мозги» неосторожному графу д'Антрегу… Темная камера, ночь, невидимые соседи за стеной…
Догадка поначалу ошарашила, но затем я внезапно почувствовал уверенность. Как бишь он изволил выразиться? Простейшая вещь? Ну, не такая и простейшая…
Я подошел к столу, покосился на ухмылявшегося академика и легко ударил костяшками пальцев по дереву. Стук! Стук! Стук! Короткая пауза… Стук! Стук!
– Арестантская азбука, господин Леметр! Если сигналы можно было бы не только принимать, но и посылать…
Усмешка исчезла, голубые глаза взглянули пристально, в упор. Губы сжались.