Дежа вю
Шрифт:
Вдруг перед носом замаячила ладонь с чем-то белым посерединке. Опять глюки, обреченно подумала Тина.
— Давай, давай, глотай. Теперь запей. Очень хорошо. Молодец.
— Что это было? — будто очнувшись от обморока, она покачивалась на лавке, неуверенно придерживаясь за край стола.
— Успокоительное.
— Чего, чего?
— Обыкновенная таблетка, — рассердился он, — на тебе лица не было, я решил, что надо… — Он присел перед ней на колени. — Ты как будто увидела привидение… Это я на тебя
— Ты ни при чем. То есть, отчасти, конечно, и ты там присутствовал. Бабушка сказала, ты на ней жениться собирался.
— Я?! — обалдел Олег. — На бабушке? Жениться?
Тина в бешенстве ударила его в плечи.
— Ты меня слушаешь вообще? Или у тебя мозги от старости сплавились?
— Я не старый, — с серьезным видом возразил он, — но слушать тебя опасно для здоровья. Ты сказала, что бабушка сказала, что я на ней хочу жениться. Я правильно понял?
Тина помотала головой.
— Да нет же! Я сказала, что бабушка мне сказала…
— Попробуй выразиться иначе, — быстро перебил он, схватившись с отчаянием за виски.
— Хорошо, — выдохнула она, собралась с силами и медленно пересказала то, что узнала от старухи.
Вернее, попыталась пересказать. Внятного изложения никак не получалось. И еще — сбивало с толку лицо напротив, мрачнеющее с каждой секундой.
— Это еще не все, — «успокоила» Тина, перескакивая с места на место, но все же добравшись до собственных похорон, — я сама видела могилу. Свою могилу понимаешь, Морозов?
Она посмотрела на него в ожидании ответа, и хмурая тяжесть его взгляда ошеломила ее. Тина даже забыла о собственных переживаниях.
— Ты что? — спросила она встревоженно, так же, как некоторое время спрашивал ее он.
— Ничего. Рассказывай дальше.
— Тебе мало, Морозов? — всплеснула руками Тина. — Я чуть с ума не сошла от всего этого! А ты сидишь тут спокойненько и просишь рассказывать дальше?!
— А ты хочешь, чтобы я скорую тебе вызвал?
Несколько секунд она таращилась на него в полной прострации. И наконец поняла.
Действительно, глупо получилось. Чего она ждала? Зачем она рассказала? Ему нет до этого никакого дела, он не принял ее всерьез и думает сейчас о чем-то своем.
Какие еще старушки?! Могилки, невесты…
Позвольте, но невеста-то была его!
— Даже если ты не хочешь, тебе придется разобраться в этом, — заявила Тина тем тоном, которым отдавала приказания секретарше. — Тебя видели напохоронах, значит, ты имеешь к этому отношение, и просто обязан…
— Ты переутомилась, — оборвал ее Олег, — какие похороны? Ты же сама сказала: старушка в маразме!
— А надгробье с моим именем?
— Чья-то злая шутка, — пожал плечами он.
Остановись, мысленно заорал он на себя, сейчас же прекрати это издевательство! Ты представляешь хотя
Хотел, но не мог себе позволить.
Объяснить ей сейчас? А как?
Ах, так мы трусим?
Может быть! Да и вообще… Она же с ума сойдет, если узнает…
Если уже не сошла — из-за того, что открылось без тебя!
— Тина, — впервые он спокойно произнес это имя, — Тина, пожалуйста, не смотри так! То, что ты рассказала, не имеет никакого значения! Разве важно, что именно случилось тринадцать лет назад?
— Ты заговорил, как психоаналитик, — усмехнулась она.
— Какая разница! Выкинь из головы, и все!
— Ты что, не понимаешь, Морозов? — тихо поразилась она. — Я видела собственными глазами, вот как тебя сейчас, крест, памятник… Ты бы на моем месте не свихнулся?
— Тебе показалось. Ты устала, понервничала. — Олег взглянул исподлобья. — Кстати, а зачем ты поехала на кладбище? У тебя же не было никаких родственников!
— Отец, — коротко бросила она.
Отец?! Морозов едва не сверзился с полки.
Помнится, много лет назад он убеждал ее, что ненависть не должна проникать так глубоко, что смерть искупает любые грехи, но Тина — тогда еще Алька! — так и не пошла на похороны отца. Говорила, что ненависть тут ни при чем, но провожать в последний путь человека, к которому кроме брезгливого равнодушия она ничего не испытывала, это лицемерие. Кажется, Олег с ней спорил тогда очень долго. До утра.
Как будто не было занятия лучше, подумалось ему сейчас с угрюмой досадой.
А потом он вспомнил последние слова Альки. То есть, нет, уже — Тины! И снова взглянул удивленно, с недоверием.
— Ты что, ходила проведать его могилку?
— Не надо так пренебрежительно, — тихо ответила она, — разве в этом есть что-то стыдное?
— Нет, просто странное.
— Что же странного в том, что дочь простила отца?!
Он покачал головой.
— Ты его простила? Тогда ты на самом деле стала другим человеком.
— А что тебя удивляет? — устало вздохнула она. — За столько лет…
— Алька… — начал он. — Ох извини, Тина, я никак не привыкну… — Он отдышался и продолжил спокойней: — Ты считаешь, это время помогло тебе?
— Помогло? — Она удивилась. — В каком смысле помогло?
— Тебе было трудно жить с этой ненавистью.
— Я давно перестала ненавидеть отца, ты же знаешь.
— Но на похороны не пошла, — напомнил Олег. Как будто продолжался их давний спор.
Это все, что осталось — спорить о прошлом.
— Так что изменилось? — Он не смотрел на нее, но Тина вдруг почувствовала, что ему это важно. Мелькнула даже мстительная мыслишка — промолчать, пусть помучается. Какое ребячество!