Дежитесь ближе к жизни!
Шрифт:
включил защиту.
Напрасно старался оператор
заглушить реактор.
Устройство автоматики -
ранее сработало,
но в деформированных каналах
стержни заклинило.
Со скоростью приближающего
на всех парах поезда
нарастал непонятный гул,
приближалась непонятная беда.
Играли нервы, дрожали стены,
как живые мигали приборы.
Все, переглянувшись,
смотрели
Акимов с недоумением -
смотрел на приборы.
АВАРИЯ.
От взрыва - одного, второго
здание резко пошатнулось,
как под бомбёжкой,
всё заходило ходуном.
Потухло освещение.
Аварийное загорелось.
Ещё толчок. Снова...
задрожало всё кругом.
Фейерверки, пыль и дым.
Треск от коротких замыканий.
Электро кабеля горят огнём.
Прошёл, какой-то миг и тишина.
Немая сцена. Минута, две.
Авария? Не может быть?
А может началась ядерная война?
Влипли с экспериментом!
Выходы завалены кругом.
"Кто у нас?..
самый быстрый и молодой?"
"Кравчук! Бегом!..
Быстро! залезь на кровлю
и посмотри, что случилось?..
взрыв, наверное, паровой".
Кравчук высоты не испугался,
на крышу блока вмиг забрался.
Что случилось? Отчего и почему?
Вопреки стараниям,
в темноте ничего не разглядеть,
всё в огне, в дыму.
Что за странное свечение?
Наверное, опасное?
Любопытно, Кравчук забрался
по лестнице повыше.
Ужас! Сколько камней
на горящей крыше?
В дыму - просвет,
Кравчук увидел, наконец,
горела крыша 4-го блока,
а на третьем - нет.
Из Припяти с мигалками -
мчались машины на пожар.
Над центральным залом -
клубами подымался пар.
На голову сыпались -
чёрные лохмотья, сажа.
У Кравчука от радиации и копоти -
почернела кожа.
Над АЭС и Припятью -
от огня и жара
всё небо пылало -
оранжевым отблеском пожара.
ПОЖАРНЫЕ И ПОЖАР.
С крыши 4-го энергоблока
валит чёрный дым,
сверкнуло пламя,
горит рубероид и гудрон.
Из подвального тоннеля
потянуло дымом,
блеснул огонь.
Вокруг реактора на земле, на крыше,
даже за трубой в далёкой нише,
валяются графит, уран -
обломки
жара, дым, огонь -
свечение из кратера
и тихая украинская ночь.
40 метров высота -
вода со шлангов на лету
превращалась в пар,
в радиоактивную воду и кислоту.
Огонь... Вода... Гудрон...
Трещал и лопался гранит,
как змей гремучий,
шипят реактора обломки -
уран, бетон, графит.
Пожарный, как обычно,
с делом явно необычным,
о радиации ничего не знал -
тушил большой пожар.
РЕНТГЕНЫ! РАДИАЦИЯ!
Вода, огонь, дым, гудрон -
во рту железа сладость.
Першение в горле -
головокружение, слабость.
Пожарных начало шатать -
до изнеможения тошнило,
до изнеможения рвало.
Героям надо знать,
где соломки подослать.
Наверное, отравились дымом?
А может газом или гудроном?
"Рентгены! Радиация!" -
ударил в сердце, как ножом,
кто-то страшным словом.
С большим трудом -
пожар потушен.
Вставало солнце -
озоном пахло всё кругом.
От ожогов, копоти, рентгенов
пожарных не узнать.
Пожарных, как котят,
пришлось всем миром
с крыши доставать.
Пожарные тут-же, на скорой
попали в реанимацию.
Впитав сотни,
тысячу рентген и выше,
страдали от лучевой.
У дежурного врача в больнице,
который пожарных осмотрел,
живот загорел через халат,
как будто, в Африке на солнце.
НА ЛЕЧЕНИЕ В МОСКВУ.
В Москву для лечения -
отобрали больных
по радиационному загару,
двадцать восемь человек
наиболее пострадавших,
из числа дежурной смены
и числа пожарных.
Больные лечились
в лучшей клинике страны,
с применением новейших
средств и технологий.
Впечатление, люди вернулись
из ядерной войны.
Даже американский учёный -
специалист уникальный
Роберт Гейл из Нью-Йорка
приехал спасать пожарных
и других с лучевой больных.
Больные с лучевой болезнью
по отдельным палатам
в одиночку все лежали,