Диаборн
Шрифт:
— Как насчет этого? Позволь мне рассказать тебе мою историю. Может быть, это повлияет на историю, которую тебе придется рассказывать когда-нибудь. Когда я закончу, ты сможешь решить, имею ли я право злиться на свою сестру.
Все сомнения в сторону, я действительно не хотела слушать о том, как Дженис обидела этого сводного брата, о котором она никогда не говорила. Я беспокоилась о Куинне, и мне нужно было потратить силы, думая о его проблемах.
— У меня может быть ответ, который ты ищешь, если внимательно послушаешь, — сказал он, обращаясь к моим мыслям.
Я
— Хорошо, старик. Ты говоришь, я слушаю, но я скажу тебе то, что уже сказала Райану. Держись от меня подальше.
— Справедливо. Это сделка.
Я сидела спокойно на своем стуле почти целый час, пока он рассказывал мне о красивой черной лисе, которая украла его сердце. По словам Клайва, она была так прекрасна, что у нее было больше ухажеров, чем она думала.
— Итак, я был не самым красивым из всех, и не ее вида, но у меня было, что предложить ей, — пояснил он. — У меня была достойная работа. Я использовал свои силы не всегда, работая у аптекаря. Я купил дом в Старой части города. Я знал, что другие мужчины ухаживают за ней, но то, что происходило между Кларой и мной, было не просто особенным. Это было необыкновенно. Я никогда не сомневался в ней и в том, кем бы мы стали.
Когда он говорил, он кромсал бумажную салфетку, разрывая ее на кусочки. Они хаотично падали на стол.
— Тогда Дженис услышала в городе о других ухажерах. Я не знаю, сомневалась ли моя дорогая сестра в Кларе или во мне… не имеет значения… ее намерения были благими, но она была молода и неопытна, — пробормотал он. — Она не понимала своих способностей и своих ограничений, не говоря уже о кармических последствиях подчинения свободы воли.
— Любовное зелье? — спросила я. Я знала, что Дженис немного участвовала в этом.
— Даже после смерти ее собственного мужа и вплоть до ее смерти она была неизлечимым романтиком. Но есть разница между любовными заклинаниями, наложенными на то, чтобы найти любовь и любовными заклинаниями, наложенными на силу любви. Чтобы дать мне преимущество над моей конкуренцией, Дженис наложила заклинание на Клару, которая усилила ее чувства ко мне и разрушила все, что она могла бы чувствовать к другим. Она попыталась силой ускорить то, во что я верил, в конечном счете, это произошло бы само по себе, спустя какое-то время. Семя любви уже было посажено. Чтобы превратиться во что-то чудесное, необходима вода, а не удобрение. — Клайв двумя руками порвал кучу салфеток, которые после искусно расположил в форме сердца.
— Что случилось? — спросила я, полностью увлеченная его рассказом.
— Дженис научилась на всех наших неудачах, что никогда не следует пытаться заставить двух людей быть вместе. Даже с самыми лучшими намерениями неправильная магия может иметь ужасные последствия, — он посмотрел в окно на мой дом, а затем в окно на втором этаже, где я знала, работает Куинн. — Негативные энергии воздействуют на людей по-разному. Некоторые люди способны справиться с этим лучше, чем другие. Клара не смогла. Это свело ее с ума.
Его скорбь на несколько мгновений лишила нас обоих слов. Наконец, он
— Так же, как Дженис направила ее ко мне, моя любовь предпочла меня другим, — дрожащей рукой, он провел пальцем по сердцу.
— Она выбрала меня, но не выбирала нас. Все, что у меня осталось от нее, — это записка, которую она написала прямо перед тем, как бросилась с утеса на холме Fool’s Gold, — он наклонился вперед и подул на бумажное сердце. Крошечные кусочки салфеток разлетелись по поверхности стола. Некоторые соскользнули на пол. Несколько упало мне на колени. Сердце разрушилось, и мое сердце болело за него.
— Мне очень жаль, мистер Хансен.
— Печальная истина в том, что, по-моему, она сама выбрала бы меня одного, если бы осталась одна, но я точно не знаю, — он откинулся на спинку стула и посмотрел мне прямо в глаза. — Я хочу сказать, что Дженис выучила свой урок, я знаю это. Ее намерения всегда были хорошими — никогда в этом не сомневайся, — но время от времени это прекращалось.
— Мистер Хансен, спасибо, что поделились своей историей со мной, но какое отношение это имеет ко мне?
— Никогда нельзя пытаться изменить чужую судьбу. Если ты хочешь понять своего парня, тебе нужно прочитать книги.
Книги.
Клайв упоминал книги уже в третий раз.
— Какие книги, мистер Хансен?
Он рассердился, как будто я уже поняла это сама.
— Дневники Дженис. Она все записывала. Все женщины в моей семье. Они где-то в этом старом доме. Найди их и вернись к 1962 году. Ты можешь прочитать о Кларе самостоятельно. Двадцать лет спустя ты найдешь имя Куинна Диаборна. Годами ранее — вражду Белер-Бёрдвел. Это все есть в книгах. Знание сильнее волшебства, моя дорогая, милая Уиллоу.
— Мне нужно идти, — сказала я, вскакивая со стула.
Он кивнул с грустной, но довольной улыбкой на лице.
— Я думаю, ты можешь. Счастливого пути, дорогая.
Я бросилась на кухню и кинула свой фартук в корзину.
— Райан? Можешь с Лэсом справиться с обедом без меня?
— Конечно. А что?
— Разве ты не слушал мой разговор со Стариком Хансеном?
— Немного. Старик не позволяет мне слышать большинство сказанного. Я терпеть не могу разговоры, когда у меня есть только одна сторона истории.
Я закатила глаза.
— Так живет весь мир, и мы, кажется, справляемся. Послушай, мне нужно идти. Ответ на проблемы Куинна — в старых дневниках Дженис в подвале.
— Иди, — сказал он, указывая на заднюю дверь. — Я дам Лэсу знать.
Я пролетела через двор с единственной целью, едва замечая тяжелые облака, нависшие над Вудлэнд Крик. Я проскользнула в дом через заднюю дверь и прислушалась к Куинну. Музыка и удары доносились сверху с лестницы. Я не хотела, чтобы он знал, что я в доме. Как можно тише, я на цыпочках прошла по коридору, избегая скрипучих досок, и открыла дверь в подвал. Я не планировала выходить оттуда, пока не узнаю, почему Куинн был в книгах Дженис.