Диаборн
Шрифт:
— Я знаю, — прошептала она. Улыбка растянулась на ее губах. — И я тебя тоже люблю. Честно, я так счастлива.
Из груди ее торчала стрела, она едва могла говорить, и какой-то странный доктор Вуду блуждал по ее дому.
— Как ты можешь быть счастлива?
— Я так рада, что мне удалось это увидеть, — ее веки закрылись, словно она это представляла. Что это бы то ни было.
— Что? — я погладил ее руку.
— Ты понимаешь, тебя, — она переплела свои пальцы с моими. — Ты такой великолепный. Другого слова
— Я урод. Монстр.
— Тогда я тоже.
— Нет, — она не монстр. — Мне очень жаль. Тебя бы там не было, если бы не я. Я знаю, что ты была там, потому что ты искала меня.
— Итак, ты можешь принять меня такой, какая я есть, и все равно любить меня? — спросила она, моргая. Ее медный взгляд искал мой, умоляя меня сказать «да».
Наши взгляды встретились и застыли.
Глаза Уиллоу и лани, свернувшиеся рядом со мной на холоде, были такими же. Они таили такую же любовь и одаривали меня таким же почтением. Я мог видеть это сейчас.
— Несмотря ни на что, — я чуть не подавился этими словами.
— Но ты не можешь принять то, что ты такой же? Что мы созданы друг для друга?
Я поднес ее руку ко рту и поцеловал ее. Было гораздо легче принять любую Уиллоу, чем принять правду о себе.
— Две идеальные половинки, — продолжила она. — Две души, обречённые на то, чтобы найти наш путь назад друг к другу, — она снова кашлянула и поморщилась.
— Тебе нужно прекратить говорить, Уиллоу. Будет еще много времени, чтобы поговорить позже, — я надеялся, что не буду давать обещания, которые не смог бы выполнить.
— Но мне так много нужно тебе рассказать. Твой отец… — снова кашель сотряс ее тело, и она вскрикнула от боли.
Через секунду я был на коленях около нее, готовый просить и умолять.
— Больше не надо. В данный момент имеет значение только одно, — мы все еще держались за руки, я наклонился и поцеловал ее в губы, стараясь нигде ее не касаться. — Я не знаю, кто я, но я принимаю нас… что бы это ни значило. Я хочу больше времени с тобой, и я все для этого сделаю, я все понимаю.
— Хорошо, — ее дыхание было слабым у моих губ. Слишком слабым.
— Я помогу тебе в этом, а потом ты поможешь мне справиться с тем, что будет дальше. По рукам?
Она улыбнулась. Улыбка была слабой, но решительной.
— По рукам. Мы должны доказать Клайву, что это правда. Не так ли, Клайв?
— Правильно, — сказал Клайв сзади. Голос его был спокоен, глаза влажными, и я подумал, как долго он там стоял. Он поманил меня тощим пальцем. — Иди сюда, мистер Диаборн.
Мы отошли от Уиллоу, хотя я не сводил с нее глаз.
— Какой план? По моей оценке, стрела вошла на пару сантиметров в ее грудь.
— По крайней мере, приблизительно. План состоит в том, что ты вытащишь ее. Чем быстрее, тем лучше, потому что это будет болезненно и…
— Нет, — перебил я. Я знал достаточно о ранах, чтобы понять, что то, что он предлагает, только сделает ее ранение более опасным.
— Нет выбора. Мы должны вытащить серебро из ее организма. Это убивает ее.
— Сколько?
— Счет идет на минуты, а не часы.
Я проглотил свой страх.
— А если она истечет кровью?
— Не истечет. Как только ты ее вытащишь, я положу это на рану, — он поднял маленькую миску. — Это настойка лопуха, эхинацеи, таволги, расторопши и желтого щавеля. Это обратит влияние серебра и замедлит кровотечение. Будь готов оказать на нее давление, и когда она будет готова, мы выведем ее на улицу. Ей нужно будет обратиться, как только она сможет.
— Это разумно? — я чувствовал, как менялось мое собственное тело. Что бы ни было вовлечено в перестройку наших молекул, чтобы сделать обращение возможным, это не может быть хорошо для нее в ее нынешнем состоянии.
Клайв похлопал меня по руке и улыбнулся.
— Тебе есть чему поучиться, мой мальчик. Как только она обратится, рана заживет. К утру она будет как новенькая, — он улыбнулся. — Если это то, что ты предпочитаешь.
Он взглянул мне в глаза.
— Будет лучше, если ты останешься с ней, — продолжил он. — Похоже, ты мог бы потратить немного времени, чтобы исцелиться самому, — он кивнул на открытую рану на моей голове. — Это выглядит ужасно.
— Кажется, я что-то сломал.
— Я видел, но, когда ты снова обратишься, твой рог будет как новый. Теперь же давай вылечим твою наставницу, чтобы она могла показать тебе, из чего вы сделаны.
Клайв протянул мне полотенце, а затем стал туда, где я стоял рядом с Уиллоу.
— Тебе лучше стоять с другой стороны.
Молча, я переполз по ее большой кровати, сознавая, что каждое движение, вероятно, причиняло ей боль. Ее глаза снова закрылись, а дыхание стало неглубоким.
— На счет три, — сказал Клайв.
— Нет, — сказала она. — Без предупреждения.
Ее лицо было таким спокойным и мирным. Сделать что-либо, чтобы потревожить мою любимую, потребует от меня подбадривающих слов. «Не крути стрелу. Это причинит еще больше вреда. Потяни вверх. Достаточно трудно вытащить ее вот так сразу». Я встретил взгляд Клайва и, соглашаясь, кивнул.
«Один, два, три».
Спина Уиллоу выгнулась на кровати, она ахнула и стала сыпать непристойностями, которых я никогда не слышал из ее уст. Я выбросил стрелу и потянулся к ней, чтобы помочь удержать ее неподвижно для Клайва. Она боролась против нас с большей силой, чем я думал, она способна. Но через несколько секунд рана была покрыта мазью. Обеими руками я крепко держал полотенце над ней, и тело Уиллоу постепенно поддавалось исцеляющей мази. Медленно страх и агония исчезали с ее лица, и она опустилась в кровать. Ее дыхание участилось.