Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному
Шрифт:
О квалификации Жан Жака в качестве учителя музыки сказать не можем ничего, а вот что жены своей грамоте он так и не обучил — факт. И счету до ста не научил. И даже определять время по часам. Умственные, мягко говоря, способности Терезы граничили с убожеством. Зато этой бывшей белошвейке и служанке хватило ума посадить на супругову шею изрядно попортивших зятю кровь брата-вора и мамашу. Теща оказалась редкостной сплетницей, к тому же без конца конфузила Руссо вымогательством денег и подарков у его друзей.
В остальном брак философа считается удачным. Он прожил с Терезой до самой смерти — долгие 34 года. Она родила ему пятерых детей.
Вообще, этот наш герой вошел в историю как едва ли не самый рефлексирующий из гениев. Впечатление такое, что ничем иным он всерьез и не занимался. Например, последние две его книги так и назывались: «Диалоги: Руссо судит Жан Жака» да «Прогулки одинокого мечтателя». Известно, что последние месяцы жизни мечтатель провел в предместье Парижа, коротая время в беседах с земледельцами (просветитель же) и играх с чужой детворой. За день до смерти его будто бы видели собирающим травы — полжизни мучился мочевым пузырем, лечился в числе прочего и отварами собственного приготовления.
Ну и возвращаясь к заданной теме: «Мне никогда ничего, — читаем мы у самого Руссо, — не удавалось создать, сидя за моим письменным столом с пером в руке над листком бумаги. Только во время прогулок среди полей. Скал и лесов. Только ночью, лежа в постели. Не в состоянии заснуть, я как бы пишу у себя в мозгу». Это из той самой «Исповеди». Но в это как-то хочется и, главное, получается верить…
Одиннадцать месяцев отсидел в Бастилии (он сидел там дважды) ядовитейший человек своей эпохи Франсуа Мари АРУЭ, а по выходу из застенка уже ВОЛЬТЕР. Он угодил в камеру за один из едких стишков, с которых и начинал свою литературную деятельность. Памфлет клеймил позором регентствовавшего тогда во Франции герцога Орлеанского и написан был, скорее всего, вовсе не Вольтером, но к тому времени он уже капитально достал своими нападками совсем неплохо относившегося к нему регента. И прекрасным майским утречком 1717-го Франсуа посадили. И там, в Бастилии, он окончательно отделал своего «Эдипа», за которого и был назван преемником Расина с Корнелем. Поскольку же бумаги узникам не полагалось, писал он карандашиком меж строчек книги, которую якобы читал…
Вообще, история арестантских ухищрений насчет творения там, где нельзя, весьма благодатна и изобильна.
Зощенко увековечил ЛЕНИНА, писавшего за решеткой молоком, макая перо в чернильницу из хлебного мякиша.
Посаженный под замок за стихи на смерть Пушкина ЛЕРМОНТОВ «велел завертывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках, с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: "Когда волнуется желтеющая нива…", "Я, матерь божия, ныне с молитвою…", "Кто б ни был ты, печальный мой сосед…" и переделал старую пьесу "Отворите мне темницу…", прибавив к ней последнюю строфу: "Но окно тюрьмы высоко…"»
А ЧЕЛЛИНИ
Именно в Бастилии, задумал и начал Вольтер «Генриаду». Там же великому безбожнику приснилась и первая ее часть. Но странное дело: она приснилась ему совсем «не в том виде, в каком он писал ее». Позже Вольтер уверял, что говорил во сне такие вещи, которые едва ли сказал бы наяву. Его мысль работала на всю катушку, и «идеи слагались остроумно, а иногда даже гениально»…
Никогда не сомневался в силе пророческих снов и КАРДАНО. Профессиональный толкователь, он не просто доверял снам — в самых переломных случаях жизни он пользовался ими как руководством к действию. Так, во сне ученому была указана его будущая жена. Способность к половым отправлениям он также получил во сне — на 35 году жизни (до этого считался импотентом). Сны служили ему окончательным советчиком при постановке диагнозов. Сны подвигли его на сочинения «О разнообразии вещей» и «О лихорадках». А якобы однажды он услыхал во сне «прелестнейшую музыку», проснулся, и совершенно ясно осознал, почему одни лихорадки имеют смертельный исход, а другие нет. Вам-то хиханьки, а наш герой над разрешением этого пустякового, казалось бы, вопроса бился долгих 25 лет.
Во сне же к нему явилась потребность написать книгу рецептов, а чуть позже и словарь собственно снов — прообраз нынешних бессчетных пособий по толкованию видений…
И тут самое время вспомнить, что в судьбы отдельных героев сон действительно вторгался как умножитель дарованных им и без того не средненьких способностей.
Загадки сна
Согласно одной из самых красивых легенд о внезапных прорывах вдохновения МЕНДЕЛЕЕВ разгадал тайну систематизации химических элементов во сне. Вот просто: спал, и приснилось. Вскочил и зарисовал — «на первом же клочке бумаги, валявшемся у него на конторке».
Вы, кстати, обратили внимание: штамп про клочок — излюбленный пассаж всех биографов. При первой же возможности заставить очередного гения воспользоваться подручными средствами, сей момент откуда ни возьмись, триумфально является этот, черт бы его побрал, клочок.
Ну да бог с ним… А про во сне — сущая правда.
Давайте только не забывать, что уснул Дмитрий Иванович в то утро обессилев — элементарно свалился на диван, не раздеваясь, после того, как без малого сутки ломал голову над шарадой построения пресловутой Таблицы. И сутки те были не первыми: минимум полгода раскладывал он пасьянсы из карточек с названиями и описаниями всех известных на тот момент элементов — 63 визитные карточки превратил он в колоду, которую перетасовывал при всяком удобном случае.
Гений же Менделеева совсем не в догадке насчет наличия логики в расположении элементов — логику эту искали и до него, и параллельно с ним. Его гений в отваге предположить, что элементов не 63, а БОЛЬШЕ (сегодня — уже почти вдвое), и попытаться превратить хаос в закономерность, добавив в колоду карточек с ГИПОТЕТИЧЕСКИМИ, не открытыми еще веществами. А вот дальнейшее было лишь делом техники и результатом колоссального сосредоточения на решении частной проблемы. И той ночи с тем вещим сном просто не могло не случиться. Ведь закона перехода количества упорства в качество знания никто не отменял…