Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному
Шрифт:
В 1935-м Эйве почти наверняка знал, что АЛЕХИН проиграет ему шахматную корону — в ту пору чемпион мира пил с небывалым даже для него размахом… Спустя два года он отыграется и будет носить титул первого шахматиста планеты еще восемь лет — до самой смерти. Пить так и не бросит. За год до смерти врачи объявят чемпиону о циррозе печени. Уточнялось даже, что печень эта «доходила до правого соска»… Однако версия об алкоголизме Алехина выдается целым рядом историков за составную часть его тотального шельмования. И от этого посыла не так уж и просто отмахнуться. Поскольку все сведения о беспробудном пьянстве героя исходят исключительно от недоброжелателей. А их хватало… В 1946-м ВСЯ мировая
Но это была самая настоящая травля, в которой очевиден интерес и советов (а ну как не проиграет Ботвиннику, и корона останется на западе?), и запада (а ну как проиграет, и корона уедет?)… Через два дня после подтверждения ФИДЕ о допустимости матча Алехин — Ботвинник, его нашли мертвым в гостиничном номере с куском бифштекса в горле. Существует тьма исследований, согласно которым «король» был элементарно убит. Во всяком случае, известно, что захоронение тела произошло лишь через три недели после смерти: католический священник отказался участвовать в погребении, «так как на лице усопшего были следы, свидетельствующие о насильственной смерти»…
Поэтому, если даже Алехин и допился до цирроза, мы можем представить себе, С ЧЕГО… Позже советская власть чертовски многотрудно «реабилитировала» блудного сына, сочиняя и публикуя фальшивки же (якобы его рукою писанные) насчет горячего желания вернуться на родину: разбрасываться гениями — роскошь, непозволительная ни одной на земле нации…
Последние три года мученически коротал в компании цирроза печени, подагры и диабета великий предшественник Алехина Михаил ЧИГОРИН. Тут разночтения исключены. Чигорин полюбил напиваться еще в юности. Усугубляло ситуацию то, что большинство тогдашних петербургских шахматных соревнований протекали у «Доминика» и в других популярных ресторанах…
Из воспоминаний Ф. Кони: «ПИСЕМСКИЙ молчаливо налил четвертую рюмочку, «опрокинул» ее, взял маленький кусочек хлеба. «Понимаешь ты, я без этого не засну! Не могу я спать без этого… Они — вот те, о ком я вам читал, не дают мне спать. Стоят вокруг меня и передо мной всю ночь и смотрят на меня, — и живут, не дают мне заснуть!»… Он тряхнул косматой головой… и потянулся к ПЯТОЙ рюмке».
В своем «Комике» Алексей Феофилактович дал куда более развернутое и убедительное, чем кто-либо из современников, объяснение-оправдание русскому пьянству: умный пьяный не выносит глупых трезвых и не столько протестует, сколько прячется от всех этих свиных рыл. Собственно, за полтораста лет тут мало что поменялось…
Родной племянник «лучшего из людей» и величайший из русских актеров начала прошлого века Михаил ЧЕХОВ пристрастился к алкоголю еще мальчиком, в доме запойного папаши. Они частенько просиживали ночи на пару за пивом и чем еще покрепче, мама очень огорчалась. При этом курьез: Александр Палыч, был не только знаменитым выпивохой, но и видным борцом с пьянством. Он даже опубликовал книгу «Алкоголизм и борьба с ним»; пытался лечиться. Известен анекдот: усадил его один знаменитый психиатр напротив себя, начал гипнотизировать, да и заснул сам во время сеанса, а пациент встал
Очень его за это бранил в письмах младший брат. Сам-то Антон Павлович — вот ведь где нет, там и не придумаешь! — сосуществовал с алкоголем весьма разумно. И когда после знаменитой госпитализации с горловым кровотечением (вскоре после питерской премьеры «Чайки») доктора надавали ему кучу рекомендаций насчет как жить дальше — в том числе и про ограничение в питие — он даже удивлялся: знать бы, что столько-то было можно!..
Впрочем, как не вспомнить, что в последовавшие за той перепугавшей всю Россию госпитализацией СЕМЬ месяцев (с апреля по ноябрь 1897-го) Антон Павлович не опубликовал НИ СТРОЧКИ: писал только письма. Потом было несколько вялых рассказиков, не переиздававшихся при жизни писателя. Его триумфальное возвращение в статус «первого после Толстого» случилось лишь в августе следующего года — «Ионычем», «Крыжовником», «Человеком в футляре» и «О любви»… Сам г-н Чехов объяснял тогдашний прорыв вдохновения своим ЧРЕЗМЕРНЫМ припаданием к «мутному источнику» (семейное определеньице алкогольной пагубы)…
Теперь что касается Чехова-младшего… Даровитей него на тогдашнем отечественном театральном Олимпе, пожалуй, никого и не было. Но и пьяницей он числился, что называется, подзаборным. Тоже пытался лечиться. Сам Станиславский присылал к нему лучших московских психиатров — и тоже безрезультатно. А потом наш герой свалил из страны и завязал (во всяком случае, в Америке лечился уже исключительно от психических недугов). И что характерно: наследие пьянства окаянного не помешало ему стать отцом Голливудской актерской школы. Станиславский для американцев — всего лишь № 2. № 1 для них — Чехов…
За сто лет до него другой великий артист Павел МОЧАЛОВ выпивал за время спектакля по нескольку бутылок красного вина — «стаканами довольно почтенного размера». Пристрастием этим он был в актера же папеньку, погоревшего в свое время на том, что «сделался чванливым и в довершение всего загулял». Павел же Степанович злоупотреблял смолоду. Вино ему — гению с первого явления публике — таскали прямо в уборную: бутылку, другую, сколько прикажет. Вино дожидалось его и на столике за кулисами — чтоб меж выходами зря в гримерку не бегать…
Раб вдохновения и жуткий неудачник в семейной жизни, раз запил он на какой-то станции по пути из Воронежа в Москву. А от широты натуры и для полноты счастья обставил это дело с размахом: собрал чуть не всех окрестных крестьян, поил их «сладеньким», и бабы «пели и плясали которые сутки», пока виновник торжества читал им монологи своих героев… На обратном пути коляска Павла Степаныча провалилась под лед. Он вымок и всю оставшуюся дорогу пил водку (вина уже не осталось), заедая снегом. В Москву вернулся совершенно больным. На могиле написали: «Безумный друг Шекспира»…
У Искандера на сей счет есть чудесная строка: «Страдать проще, чем созидать. Вся Россия — пьющий Гамлет»…
Круг замкнулся…
Закончить же главу хочется почти нравоучительно — парочкой хорошо известных имен… «Изрядным пьяницей» считался выдающийся, казалось бы, врач — ПАРАЦЕЛЬС. Один из учеников, подводя итоги двухлетнего общения с наставником, свидетельствовал: «…он пьет и днем и ночью и вряд ли хоть час или два в сутки бывает трезвым…» И из того же источника: «Он очень часто приходил домой к полуночи, не вяжущий лыка, и заваливался в постель, не снимая ни одежды, ни меча…». Соответственно, и лекции свои полуграмотный «первый профессор химии от сотворения мира» (пассаж Герцена) читал чаще всего полупьяным. Отчего долго в «профессорах» и не проходил (хоть и принято объяснять изгнание Теофраста из Базельского университета его патологической неуживчивостью; а много ли вы знаете толерантных пьянчуг?)