Диагноз: гений. Комментарии к общеизвестному
Шрифт:
Не брезговал великий чернокнижник и опиумом — доктор же! Впрочем, в могилу Парацельса свели не алкоголизм с наркоманией, а упомянутый характер. Хирург, он одинаково блестяще владел как ланцетом, так и шпагой. Норову был несносного, и врагов наживал, где можно и нельзя. Умер сорока восьми лет — не то отравленный, не то заколотый убийцами, нанятыми, скорее всего, кем-то из критикуемых им светил тогдашней медицины…
И уж иначе как злой иронией не объяснить того факта, что первым в истории зарегистрированным, если можно так выразиться, наркоманом, умершим от передозировки, стал не кто иной как тот самый Ибн Сина. Или АВИЦЕННА, если кому так привычней… Вы будете смеяться: прославленный философ,
Отдельные специалисты утверждают, что запой, вызванный пусть даже и злоупотреблением натурального вина (а оно, напомним, крепче 16 градусов не бывает), невозможен. Правда, если согласиться с ними, нам придется извиниться перед доброй половиной героев главы, начиная с товарища Македонского. А по трезвому осмыслению извиняться вроде бы и не за что. Ибо тогда нам придется признать фантомом и пугалкой для дураков модный ныне термин «пивной алкоголизм», не так ли?
В общем, с этими отдельными специалистами мы согласны не очень. Но даже если они отчасти и правы, и алкоголизму не суждено было доконать нашего героя, мы уточним: в одиночку — может, и не дано. Однако известно, что, как и всякий врач-естествоиспытатель Ибн Сина активно испытывал действие большинства лекарственных препаратов на себе. В число их входил и опий…
Заработав острый язвенный колит, 57-летний медик прописал себе ударную дозу — восемь клистиров из чертова piper longum. И тут же заполучил изъязвление толстой кишки, к которому «присоединился приступ падучей болезни». Ослабленный вином и язвой организм не перенес чрезмерной порции наркотика и некстати подоспевших судорог. Ибн Сины не стало.
Умерен будь в еде — вот заповедь одна. Вторая заповедь — поменьше пей вина, —посоветовал он как-то потомкам…
И, избегая неуместных здесь моралите, переходим к экскурсии в мир прославленных кокаинистов, морфинистов, опиуманов и прочих потребителей галлюциногенов…
Глава четвертая
ВЕЛИКИЕ НАРКОМАНЫ
Еще у ГОМЕРА, или кто там стоит за «Илиадой» с «Одиссеей», имеется подробное и деловитое описание того, как замешиваются наркотические коктейли для гостей. Вряд ли имеет смысл сомневаться и в природе снадобий, которыми потчевала Цирцея одиссеевых спутников, превращая их в свиней и прочую тварь…
ПЛИНИЙ-старший, будучи уже видным политиком, с удовольствием делился рецептами того, как лучше всего добывать опий из мака с темными лепестками…
ВЕРГИЛИЙ прекрасно разбирался в том, когда именно надо возделывать урожай
Страстным потребителем наркотиков и любителем выпить (а не только попеть) считается НЕРОН…
О Марке АВРЕЛИИ: «Его желудок был расстроен настолько, что он часто по целым дням принимал только опийное лекарство»…
Есть сведения, что наркотики в разные периоды жизни употребляли ГЕРОДОТ, ДЕМОКРИТ, ПИФАГОР, ОВИДИЙ. Никто не настаивает на том, что они пали жертвами наркозависимости — речь о том, что тенденция налицо: не чурались. Баловались, по меньшей мере.
Вот с любителей и начнем…
Успешнейшая из современных французских романистов Франсуаза САГАН в известном смысле повторила судьбу Пиаф: на наркотики ее подсадили доктора. Разумеется, не нарочно. Впрочем, судьба штука загадочная, и кто бы ее нам ни делал, без нашего участия всё равно не обходится.
А как славно начиналось: 18-летняя девочка написала тоненький роман, назвала его «Здравствуй, грусть!» и уже через год была всемирно известной писательницей и миллионершей. Обескураженная успехом, пришла к папе и спросила, куда бы это ей деть свалившиеся как с неба деньги. «Потрать, да поскорей», — посоветовал папа, и девочка накупила себе всякой ерунды: норковое манто, «ягуар» (правда, подержанный), яхту, виллу на берегу чего-то там, и принялась жить исключительно в свое удовольствие. Потом ее всю жизнь спрашивали, а она всю жизнь отвечала, что по-настоящему любит лишь скорость и азарт. Объективности ради ей следовало бы добавить в этот список мужчин и виски, но это уже детали…
И вот однажды, когда Франсуазе было уже 22 года, она ехала слишком уж скоро. Стояла зима, было скользко, девушка не справилась с управлением, и врачи засвидетельствовали клиническую смерть… Но на дворе стоял 1957-й, и сильно платежеспособную Саган решили вернуть с того света. И вернули. Вот только процесс возвращения был мучительно болезненным. И девочке пришлось принимать морфий. И, подобно многим героям данной главы, она не заметила как попала в зависимость от лекарства.
Считается, что вскоре Франсуаза справилась с этим пороком. Во всяком случае, так считалось до 1990-го, когда писательница оказалась под судом за хранение кокаина. А в 1995-м — еще и за его употребление…
Говорят, тетенька получила бы по полной программе, не вмешайся в ход правосудия тогдашний президент Миттеран, с которым у писательницы были давние и подозрительно добрые отношения. Говорят также, что на суде она не спорила с фактами и просила лишь об одном: «Дайте мне умереть спокойно».
Но ближе к закату жизни принялась вдруг всё отрицать.
Из одного ее интервью: «О том, что я алкоголичка, пишут уже 20 лет, но это неправда. Я пила вино, как все во Франции. Потом десять лет соблюдала сухой закон, ничего не пила. Ни грамма. Журналистам это мешало. И они придумали, что я наркоманка. Арестовали торговца наркотиками. Я была одной из ста человек, которые купили у него какую-то дозу кокаина».
Осмелимся откомментировать. Здравый смысл и элементарная логика подсказывают, что ни одному, пьющему «как все» (хотя бы и во Франции) нет необходимости вдруг ударяться в такую крайность, как соблюдение сухого закона. Завязывать свойственно людям, у которых возникают сколько-то серьезные проблемы с питием…
Далее: журналисты, конечно, народ сволочной, но даже они не в силах «придумать» кому попало «торговца наркотиками». К тому же, не они его арестовывали, а полиция. И если бы мадам Саган была даже одной из миллиона, «которые купили у него какую-то дозу» — эту дозу она все-таки купила. И нас преследует дурацкое ощущение, что та покупка не была в ее жизни чем-то из ряда вон выходящим. Иначе до суда дело просто не дошло б…