Диагноз: женщина
Шрифт:
— Нет! — прошипела, сощурив опять глаза, как кошка. — Нет! Это необратимо, я провела эксперименты и в результате я уверена!
— В результате? Эксперимента? — неужели это я так истерически расхохоталась? — Андрей, дорогой, ты слышишь? Твоя неземная любовь к этой…леди — результат эксперимента! — И уже обращаясь к Мирандине, с издевкой добавила, — самой признаться, что любовь мужчины к вам — всего-навсего результат эксперимента, это круто! Леди, мне жалко вас.
Мирандина побледнела, глаза у нее расширились и лицо стало походить на безумную маску, она то сжимала кулаки, то порывалась что-то сказать, но при последних словах ее просто перекосило да так, что я всерьез испугалась — не хватил бы инсульт.
— Жалко? Меня жалко? Себя пожалей!
Холодные иголки полетели мне в лицо и я только успела закрыть глаза, как провалилась в темноту…
— Дорогая, может быть ты зря поступила с ней так жестоко, — мужчина
— Нет! — слово резко прозвучало в ответ. — Никто не смеет стоять между мной и тобой! — И уже мягко спросила, — Ну ты же все равно любишь меня?
— Ну конечно…м-м-м…я так соскучился по тебе, будто не видел целую вечность… — мужчина прошелся губами по поднятому к нему прекрасному лицу. — Пойдем, я уже заждался…мне было так смешно смотреть на вашу перепалку. Я же знал, что ты у меня лучше всех…моя девочка…мне больше никто не нужен в целом мире, кроме тебя…
Женщина удовлетворенно улыбнулась. Она победила, она всегда должна побеждать, только один человек когда-то посмел сделать по-своему, но она еще раз докажет ему, что он был неправ. Докажет, чтобы хорошенько запомнил и мучился подольше! В голове мелькнула мысль о том, что в порыве бешенства она забыла бросить заклинание стирания ближней памяти у этой женщины, Рины, но потом махнула на это рукой. Будет забавно, как она с ее нынешней рожей, будет всем рассказывать, что попала сюда из другого мира, да еще и в этом замке побывала — либо на смех подымут, либо пристроят к храму, там иногда таких держат. Кто ей поверит?
— Рей, милый, — проворковала она, — иди в столовую — попроси подать вино, которое недавно привезли. У нас с тобой будет праздник. Я только схожу в лабораторию, это быстро.
Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Для него теперь существовала только одна женщина в мире — его Мирандина, самая красивая и любимая.
А «самая красивая и любимая» стояла у полки, держа в руках прозрачный сосуд с мерцающими искорками внутри, который стоял с самого края.
— Жалко ей меня, видите ли…Дрянь! — она еще раз присмотрелась к искоркам внутри сосуда. Те перемигивались между собой, исполняя сложный танец за прозрачным стеклом. В других сосудах на полке искорки висели неподвижно. — Вот теперь результат точно будет необратимым! — сосуд с размаху полетел в камин, ударился об каменную стенку и распался мелким крошевом, через мгновение туда же полетел огненный сгусток, пожирая остатки стекла. Мирандина повернулась и быстро вышла наверх по каменным ступеням, не успев заметить в полумраке, что искорки потухли в тот момент, когда разбился сосуд и вспыхнули уже только в каминной трубе, когда устремились вверх, к небу. Огонь опоздал на долю мгновения…
…Над степью висело звездное небо именно такое, как и положено быть ночному небу — засыпанное звездами, без единого облачка. Хорошо глядеть ночью на звезды, когда в степи тихо и спокойно, не слышатся крики сшибающихся в схватках, не слышится детский плач. Хорошо глядеть в небо, когда у тебя за спиной надежный шатер, в котором горит огонь, в котелке булькает похлебка, источающая дивный аромат, вокруг стоят такие же шатры и воины, собравшиеся у костра, затягивают свою любимую песню, затачивая оружие. Женщины постарше спят, охраняя покой детей, те, кто помоложе, неслышными тенями скользят на краю отблесков огня и темноты, высматривая лица мужчин. Сильное племя всегда может дать отпор чужакам…
Сейчас же в шатре сидел только старый шаман. Котелок, подвешенный над очагом, пах совсем не вкусной мясной похлебкой, запахи из котелка доносились иногда такие странные, что подросток, сидевший у входа, то смахивал слезу, то вообще отворачивал лицо в сторону, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха. Шаман помешивал свое варево, изредка бросая взгляды на мальчика, но тот был занят едой и старался поменьше смотреть на старика.
Долго надо варить это зелье, и отвлекаться нельзя, иначе все будет испорчено и столько трудов пойдет прахом…Шаман подкинул щепотку травы и задумался. Давно, очень давно его еще дохлым мальчишкой подобрал его учитель, который и передал ему все свои знания. Учитель был сильным и ученика сделал таким же сильным шаманом, как и он сам. А в степи без хорошего шамана нельзя, почти ни один вопрос без него не решается. Особенно когда дело касается выживания племени…
Старик вздохнул и уселся поудобнее у очага, облокотившись на опорный столб. Нет, ну надо же, его, знаменитого на всю степь, шамана, какой-то молодой поганец посмел оскорбить, бросив ему в лицо, что он потерял свою силу и не в состоянии вытащить больше из-за Грани ни одного воина! При этом воспоминании глухая ярость опять поднялась изнутри, заставив старика
Еще щепоть трав брошена в котелок, еще потекли мысли…Надо успеть доварить зелье, успеть до того момента, когда солнце начнет свое движение из-за дальних гор по небу.
Жизнь в степи трудна, надо не только найти хорошее место для стойбища, надо еще его удержать, а желающих захватить чужое добро всегда много. Но тут дело было пострашнее, чем просто захват чужих женщин и детей, чужаки захватывали мужчин, а что потом получалось из воинов, так боялись даже и поминать в разговорах…Когда двое парней, подобранных в степи, рассказали, что творилось у них луну назад, волосы встали дыбом даже у старых людей, а их напугать было ох, как непросто. Племя быстро снялось с насиженного места и собрав свой нехитрый скарб, двинулось подальше на полдень. Когда-то там были колодцы, шли торговые пути, но со временем все поменялось, торговые пути ушли в другую сторону, так что местность оказалась пустынной и вполне подходила для нового стойбища тем, кто хотел уйти от ужасов умертвий. Конечно, если бы воевать пришлось с существами из плоти и крови, мужчины племени даже не задумались бы ни на биение сердца и не отступили бы…но поднятые мертвецы — вон, парни рассказывали, что их не только меч, но и огонь не берет, и никому нет пощады. Кто их гнал, кто стоял за спиной — непонятно, но лучше спасать жизни своих соплеменников бегством, чем глупо гибнуть в неравной борьбе. Племя обосновалось на новом месте, были расчищены колодцы, домашние животные определены в загородки, поставлены шатры и жизнь стала налаживаться. А пятого дня пришли чужие. Пришли со стороны гор. Но это были не те, которых так боялись соплеменники шамана, это были совершенно другие…Военный отряд, расположившийся под прикрытием шатров маленького племени, состоял из людей и нелюдей, даже два мага было, сильных — шаман их сразу почуял. И людей узнал, а вот что за нелюди были — только гадать приходилось, поскольку до разговоров они не шибко охочи были. И пришли они для того, чтобы уничтожить тех, кто умертвий делал да в степь рассылал. Только и сказали шаману, что это маги, которые кровь жертв используют, да особым образом убитых пленников и потом проверяют, какой силы мертвые воины получаются и как их лучше сделать и еще сильнее и неуязвимее.
Бой был страшный, земля ходуном ходила, неживой свет днем сверкал ярче солнца, и мечи звенели и кровь лилась. Когда все закончилось, все племя пошло туда, чтобы живых спасти, а мертвых прибрать…как положено. От тех, кровавых черных магов, ничего не осталось, да и немного их было совсем, всего двое — сильный, ну с ними еще послабее — ученики, наверное. От тех были какие-то части тел, но один из командиров отряда приказал все собрать, даже выдал какие-то специальные рукавицы тем, кто собирал, а все собранное облил привезенным зельем и поджег и рукавицы тоже бросил в огонь. Шаман постоял, подумал и принес тоже котелок с зельем, обрызгал им костер, прошептав заклятие, чтобы души сгоревших никогда не вышли на суд богов. Хуже не будет, кто знает, что там боги порешат, а такое заклятье будет те черные души держать не хуже болотных трясин. Командир тот, он, кстати, человек был, поблагодарил шамана и попросил помочь с ранеными. Ну, ранеными в племени всегда женщины занимались, если уж жив воин, то они ему помогут не уйти за Край, на то они и женщины. Шамана больше убитые интересовали, вот тут он и вспомнил, как его оскорбил молодой из соседнего племени. Сражений да убитых там не видели, потому свой глупый язык и распускали, а старик еще помнил рассказы своего Учителя об участии в большой войне, хотя поверить в это было ох, как трудно, поскольку война эта была почти 300 лет назад. Вот сейчас таких войн не ведется, чтобы чуть ли не весь мир воевал друг с другом…хотя сейчас, когда гибнут люди и нелюди, всегда найдутся те, кто будет их оплакивать и кто сказал, что горе их будет мЕньшим, чем тогда, 300 лет назад?
Под руководством шамана оставшиеся в живых собрали своих мертвых товарищей, сложили их на приготовленные стволы деревьев и сухую траву. Стволы воины притащили из небольшого перелеска, что лепился к каменным курганам, хоть и тонкие, но деревья, способные гореть. Оставшийся в живых маг боевого отряда проверил ауру каждого павшего воина в надежде отыскать хоть еще одного живого, сам на ногах едва держался, а второй маг погиб, сдерживая бешеный натиск умертвий и защищая своих воинов…один пепел остался…