Диагноз: женщина
Шрифт:
Шаман посмотрел в котелок — еще не все готово, потянулся за связкой неприметной серой травы, чтобы достать оттуда ссохшиеся стебельки. Еще ее растереть надо, да прочитать над порошком обращение к богам о милости к павшим…главное — успеть до рассвета…Опять вспомнилось, как лежали павшие воины на сухой траве, руки сложены были на груди и закрыты глаза. Молодые мужчины, которые несмотря на все различия своих рас вместе вышли единым отрядом на борьбу с людьми, рождающими умертвий для уничтожения разумных…Шаман плюнул в сторону догоревшего уже костра с остатками черных колдунов и поспешил к своему шатру. То зелье он приготовил быстро, пока горел огонь и носили стволы и ветки, он принес свой котелок и ждал подходящего момента. Командир приказал всем разойтись, остался сам только сидеть поодаль, раны у него были незначительные в основном, лишь бедро кровило и рука. Повязки были пропитаны едким запахом целебных трав и он пытался то почесаться под ними, то просто растереть уставшие мышцы. Когда все разошлись, шаман обошел всех павших, каждому полил на лицо и руки варевом из котелка, а оставшееся зелье разбрызгал в воздухе над телами. Медленно садилось солнце, а перед шаманом начал сгущаться туман, наползая на мертвых. Шаман поднял руки к небу и завел речитативом заклинание. Туман становился все гуще, старик все говорил и говорил, пока сумерки не стали почти темнотой. Все, можно и вздохнуть…теперь
Командир отряда уже ушел, точнее, его увели в шатер, на поляне остались только тела, укрытые густым туманом, немного светящимся в ночи. Мимо пробежало какое-то небольшое животное из ночных падальщиков. Оно потянулось было к туману в надежде что-то урвать себе из еды, но его нос столкнулся с фиолетовой субстанцией, дернулся и ночной хищник быстренько поспешил убраться от неприятного места.
Старик закончил свои приготовления как раз в тот момент, когда край неба только-только начал светлеть, но до восхода еще оставалось время. Подросток, спящий в куче одеял, проснулся, осоловело похлопал глазами и уставился на своего учителя. Тот сидел, закрыв глаза и что-то тихо шептал, сцепив руки на животе. Наконец, последнее слово обращения к Богам было сказано, надо было подниматься и идти туда, на поляну.
— Харр! Бери и иди вперед, — скрюченный палец старика указал на очаг с котелком. Дров в очаге уже не было, дым поднимался от травы, лежащей на багровых углях и уходил вверх совершенно прямой, как столб, струйкой. Хороший признак, Боги готовы услышать его!
Парнишка вышел с котелком в предрассветную темноту, шаман еще раз закрыл глаза, прошептал про себя несколько слов и с силой хлопнул ладонями. Дым из очага застыл, потом опять неспешно потек вверх. Все, Боги услышали, пора идти! Старик неожиданно легко поднялся с одеяла и быстро вышел из шатра в сторону фиолетового тумана.
— Донес? Ничего не разлил? Не спотыкался по дороге? — парнишка только помотал головой и уставился на поляну. Сквозь фиолетовое свечение проглядывали очертания тел. — Пошли, ближе надо подойти. Чего ты трясешься, это честные воины, они погибли с оружием в руках и наш долг — убедить Богов, что они еще не закончили свой путь тут, у нас.
Шаман протянул руку к туману, гортанно выкрикнул длинную фразу…туман вдруг осел редкими каплями на лежавших. Парнишка продолжал смотреть как зачарованный на лица, покрытые мелкими капельками, каждая из которых еще поблескивала фиолетовым отливом в сумраке. Старик взял котелок и медленно пошел вдоль голов лежащих, брызгая сваренным зельем на лица и произнося слова заклинаний. Обойдя лежавших с голов, шаман пошел вдоль ног, продолжая брызгать зельем и тянуть слова. Круг был закончен, мальчишка открыл рот, чтобы что-то спросить, но шаман дернул плечом и поднял руку в запрещающем жесте. Ученик закрыл рот — не дай Судьба сделать что-то сейчас неправильно, страшно подумать даже о последствиях! Они двинулись опять по кругу, обрызгивая лежащих и читая странные фразы, пришедшие из такой глубины времен, что и слова-то некоторые были непонятны.
Старик обходил и обходил лежащих на земле мужчин, зелья оставалось все меньше, сил у шамана тоже становилось все меньше, но надо было закончить начатое. Небо становилось все светлей…О Боги, неужели же он действительно потерял всю свою силу и не может вытащить из-за Грани никого? И молодой шаман, который годился только на то, чтобы гонять блох из одеял и набивать свои сундуки дарами, был прав? Сколько уже кругов он обошел, непрерывно обращаясь к Богам? Нет, нельзя об этом думать, надо думать о тех, кто лежит перед ним, чьи души еще могут вернуться, надо думать о тех, кто их ждет и до последнего дыхания надеется увидеть родные лица в проемах дверей…Шаг, еще шаг…Вот! Наконец-то, ну хоть один! Надо еще идти, пока есть силы, пока руки могут двигаться и голова держаться…Еще один, хвала Богам — где этот мальчишка, неужели он все забыл, что ему говорил Учитель?
Краем глаза старик уловил движение — все нормально, парнишка все-таки увидел легкое голубое облачко вокруг головы лежащего воина и потащил тело, уже принявшее в себя жизнь, от остальных. Главное — оттащить ожившего подальше, чтобы там его подхватили мужчины и отнесли к женщинам-целительницам. Им нельзя подходить сюда, только шаман и его помощник могут тут находиться без вреда для себя. Первый воин был невысок, совсем как помощник шамана, его быстро унесли в сторону. Второй — явно человек, тяжелый, но мальчишка понимал, что сейчас жизнь этого человека зависит только от того, как быстро он сможет оттащить тело в сторону. Рывок, еще рывок — и вот уже двое мужчин подхватывают Вернувшегося и несут туда, к первому. Солнце еще не взошло, еще можно идти…главное, не останавливаться…Тут же взгляд уловил еще одного Вернувшегося — голубое облачко загорелось так ярко, что было заметно даже стоящим вдалеке помощникам. Мальчик кинулся к нему, пот уже катился градом с его лица, руки срывались, но он упорно тянул ожившего в сторону, упираясь ногами в землю из всех своих сил. Резкая боль в затылке не остановила шамана, он шел и шел, а в груди росла гордость — он уже вытащил из-за Грани троих воинов, у него есть силы! Трое — это уже очень хорошо, обычно шаманы вытаскивали двух и падали почти замертво, а он еще ходит и продолжает говорить свое обращение к Богам, ни разу не сбившись. Учитель вытаскивал четверых и о том случае помнили все, кто мог говорить. Трое…но он еще идет…надо идти и идти…пока он не упадет…еще шаг, еще два…три…пять…очередное голубое облачко засветилось сперва едва видно, а потом как огонь, задуваемый ветром, то опадая, то разгораясь, но все же выжил…и парнишка, хрипя от натуги, из последних сил медленно тянул мужчину с запрокинутой головой прочь от страшного места, чтобы, передав его ожидающим за кругом, вновь смотреть — а вдруг еще удастся шаману вернуть ушедшую за Грань душу? Солнце уже готовилось осветить первыми лучами все живое, когда старик, упрямо делая последние шаги в вертикальном состоянии громко выкрикнул древние слова в зыбкой надежде успеть, и вдруг вокруг одной из голов засветилось долгожданное очередное голубое облачко, доказывающее, что все сделанное в последние дни было не зря и шаман упал без сил около павших не зря и мальчишка, тянувший на своих плечах Вернувшихся, тоже делал все не зря…последний оказался крупнее всех предыдущих,
Они успели…
Подбежавшие мужчины бережно подняли старого шамана и его ученика. Да-а, о таком Степь еще долго будет вспоминать — вытащить пятерых из-за Грани, вот это силища, на такое никто из ныне живущих шаманов вряд ли способен! И парень молодец, до последнего держался, вон, совсем без сил лежит, а мордашка довольная, понимает, ЧТО они с Учителем сделали. Теперь, если только кто посмеет хоть слово сказать поперек старому шаману, все племя встанет на его защиту! Женщины захлопотали вокруг обессилевших, укладывая их поудобней, надо еще им влить во рты укрепляющие отвары — у самих-то руки еще пару дней не смогут даже пиалу держать, но на то они и женщины, чтобы за слабыми да ранеными ухаживать. Шаман лежал, обессиленный, но гордость за сделанное светилась в его глазах и на губах держалась улыбка. Давно он уже так себя не чувствовал, давно он так собой не гордился! А женщины-то, женщины-то как вьются вокруг него…приятно такое внимание и забота. Не все, конечно около него с учеником сидят, — те, что помоложе отираются около Вернувшихся. Ох и хитрые же они…но ведь он сам рассказывал, что не все Вернувшиеся помнят себя, некоторые возвращаются, а в голове туман и тогда, если воин не имеет жены, можно его к себе привязать. Тех, кто прошел обряд в храме, бесполезно очаровывать, только гнев Богини на себя навлечешь, а вот холостого приманить можно. Были и такие случаи, кто-то в племени оставался, некоторые уходили и с ними и девушки уходили, не в силах оторваться от мужчины. Всякое бывало…Жизнь в племени трудна, их не осуждали. Кто привык жить, как предки, не оставят Степь ни за что, а молодежь всегда была горячей на голову. Когда-то, еще во времена Великой Войны, в Степь приходили посланцы от Великого Короля, звали в свое королевство сородичей шамана. И после Войны приходили, говорили, что все разумные расы должны жить в мире друг с другом и защищать друг друга. Учитель о том времени рассказывал…И ведь ушла часть соплеменников шамана в людское королевство. Доходили слухи, что сперва они жили своим племенем, отдельно от людей и прочих разумных, а потом — то люди с ними, то они с людьми стали общаться, переняли многие обычаи и жить стали рядом. Только редко вести оттуда доходили до детей Степи, а интересно было бы узнать, как сложились судьбы тех, ушедших. Похоже, что часть отряда — как раз из них, уж больно несколько воинов похожи на мужчин их племени, только соплеменники головы бреют, а те — с хвостами на затылках. И обычай делать татуировки по всему телу сохранился, у хорошего воина весь его путь прочитать можно по рисункам, в Степи ни один мужчина просто так задираться не полезет к чужаку, особенно если тот близко подойдет. Каждый рассмотрит друг друга и поймет, а нужна ли ему эта стычка? Последний Вернувшийся тоже весь в татуировках был, интересно бы на него посмотреть, да с воинами поговорить о жизни там, за горами…
С этими мыслями старый шаман погрузился в сон. Целебное питье сделало свое дело, женщины хлопотали над ранеными и Вернувшимися, поскольку чтобы поднять последних на ноги, требовалось больше времени, чем для просто раненых обычным оружием. На некоторое время жизнь маленького степного племени стала частью существования небольшого воинского отряда, успешно выполнившего свою задачу и теперь восстанавливающего силы до момента выздоровления раненых воинов. Здоровые мужчины занялись обычными для себя делами — строили легкие навесы, помогали степнякам в их нелегкой жизни, обихаживали оружие и посматривали на девушек, прятавшихся от них между шатров. Под одним из навесов уселся командир отряда. После перевязки у него еще болела рука, но это не мешало ему писать доклад о событиях, произошедших в течение последних пяти дней. Маги-некроманты были уничтожены, главная задача выполнена, а вот действия шамана захудалого степного племени произвели на бывалого солдата большое впечатление. Что-то подобное он слышал, но считал сказками, а тут оказался прямо сказать в центре и все успел хорошо рассмотреть. Пожалуй, его докладом очень, очень заинтересуются. Хорошо бы еще дождаться, когда придут в себя Вернувшиеся из-за Грани, как их тут называют, да расспросить их…между прочим, и его друга вытащили оттуда, хоть и последним. Командир сам наблюдал, как старик и его парнишка тянули тело друга из последних сил…сам бы кинулся помогать, да старик запретил, нельзя никому туда было соваться, кроме него самого и его помощника. В смерть друга он никак не мог поверить, сколько раз они бились спина к спине, а тут проворонили удар, да эти проклятые маги еще добавили…даже когда тело положили на будущий погребальный костер, все равно не верил, что уже ничего не вернуть. И когда старик рассказал ему. ЧТО он собирается сделать, не поверил, что такое возможно. Но помогал сам из последних сил и думал только о друге, лежащем там…ждал чуда и в тот момент больше ничего так на свете не желал, как чтобы вокруг друга загорелся голубой огонек надежды…ждал, сжав кулаки, чтобы успели до рассвета…молясь всем на свете Богам…и теперь можно расслабиться, осталось немного — подойти, когда женщины позовут, когда друг придет в себя и посмотреть в его черные глаза и сказать: «Хвала всем Богам этого мира, ты жив! Как я рад этому!»
Письмо было уже написано, как его учили в Академии — ничего лишнего, только сухие факты, в подробностях будут разбираться другие, его дело — боевые действия, чтобы противник был уничтожен, а подчиненные целы. Командир запечатал послание и приказал найти ему двоих самых здоровых солдат, чтобы доставить отчет до служебного телепорта в столицу в ближайшем городке. Информация о произошедшем должна быть очень любопытной для Совета Магов и Службы лерда Рейнона, чем быстрее она достигнет адресата, тем лучше. Мужчина опять потер руку — синяк еще долго будет держаться, но это лучше, чем удар мечом, а тут меч соскользнул…и как там в пылу боя получилось, непонятно, но вместо предполагаемой раны вышел синяк, вот только болел он здорово и чувствительность руки медленно восстанавливалась. Надо бы к целителям сходить, вон, на ноге пора повязку поменять, да и отвар ему обещали дать хороший. Командир встал, провел здоровой рукой по коротким русым волосам, потер глаза и медленно двинулся в сторону шатра с ранеными.
— Лерд! Лерд! — женщина, похоже, звала его. — Лерд, идите сюда!
Боги, неужели кто-то из Вернувшихся очнулся? Он повернулся в сторону зовущей его степнячки. Она махала ему рукой все сильнее. — Лерд, ваш друг открыл глаза!
Командир прибавил шаг и шагнул под полог шатра.
— Ты живой, я так рад, что ты живой! — он шагнул к лежащему на одеялах мужчине с татуировками на лице. — Мне сказали, что ты очнулся…Схаркр, — уже тише произнес командир, их имена всегда давались ему с некоторым усилием, уж больно необычные были сочетания звуков. — Ты теперь Вернувшийся из-за Грани, ты знаешь это? Местный шаман постарался…