Диалоги

Лем Станислав

Как это обычно бывает, субъективные намерения принадлежат к явлениям микросоциологического плана, а объективные результаты обусловленных ими действий производят макросоциологический эффект, о котором его создатели обычно не имеют понятия. Благодаря неформально установленным обязательствам возникают новые объекты – мосты, рабочие места, водозаборы и т.д. В ход идут и такие средства, каких центральный плановик не замечает, потому что их от него предусмотрительно скрывают. Исполнитель Хсоглашается построить для города Yновый крупный объект, хотя формально делать этого совершенно не обязан; конечно, он может отстраниться, мотивируя это отсутствием производственных мощностей или только обязательными инструкциями, потому что в их избытке желающий всегда найдет ту, которая обоснует необходимость его бездействия. Несмотря на это, исполнитель Хпримется за работу, потому что он знает, что косвенно это в его – или его коллектива – интересах. Ведь город Yсо своим объектом представляет звено цепи неформальных связей, персональных, объединяющих административные единицы с политическими системами, то есть исполнитель Хруководствуется не только экономическим расчетом. Строительство объекта для города Yчасто

имеет характер звена в цепи событий, живо напоминающих сказку о петушке, который лежит и не дышит, потому что зернышком подавился, а курочка, чтобы достать для него глоток морской воды, должна поочередно выпрашивать у разных «сторон» бесчисленные услуги и предметы, так что только после длительной беготни от одного к другому по этому «сказочно-бюрократическому» хороводу получит наконец необходимый петушку глоток спасительной воды. Исполнитель Х, выполняя не по своему «профилю» объект для города Y, обретет благодарность группы влиятельных особ, которые имеют связи в некотором объединении, благодаря чему он сможет приобрести импортное оборудование, без которого исполнитель Хне смог бы реализовать план работ, в высшей степени «профильных». Часто волокита взаимных обязательств, определяющих производственные решения, значительно более длительная – как в упомянутой сказке. Разумеется, ни к событиям из сказки, ни к последовательности связей, в каких принимает участие исполнитель Х, невозможно применить расчет оптимальных средств или усилий, потому что такая последовательность состоит из членов, в принципе неподвластных такому расчету.

Следует отметить, что в определенных ситуациях нарушение обязательного закона представляется – особенно энергичному начальнику – «меньшим злом» – например, когда при строительстве моста следует открыть противопаводковые дамбы, а управление водного хозяйства тянет с оформлением официального разрешения, потому что не хочет нести ответственности за этот шаг; строители моста перекапывают дамбу без разрешения, происходит наводнение, и уже только «свой человек», «связи», «знакомства», сначала обеспечивающие его незамедлительной помощью в людях и средствах, а потом – «замяв» дело, – могут уберечь его от серьезных неприятностей. И однако, если бы он не рискнул, то, может, и моста бы в срок не построил. Таковы реальные обстоятельства, в которых обращается управленческая деятельность влиятельного менеджера.

В этих условиях складываются по знакомству неформальные объединения, действуя согласно неписаному кодексу бытового обмена услуг и гарантий, преодолевая разные барьеры и сопротивление инстанций, иногда просто ставя их перед свершившимся фактом – или же ссылаясь, в конце концов, на общественные интересы. Вот эти условия, эти климат и субстрат, где формируется словоупотребление местоимений, когда все чаще о власти говорится «они» и все реже об общественных работах «мы» – явление, которое может осудить патриотически подкованный первоклассник, но до причин которого в запутанной социально-экономической динамике сможет докопаться только социолог, располагающий опытом и исследовательским материалом. Самым несомненным образом явление это имеет объективное основание, а совсем не политическое (в идеологическом смысле), так как участники неформальных групп, говоря о собственной деятельности и о самих себе, употребляют местоимение «мы», а верховная власть, из-за того, что затрудняет им работу, как бы вынуждена перейти с их точки зрения на позиции, определяемые местоимением «они». «Они» – это доминирующая автоматическая система, формально занимающая главенствующую позицию, которая выдает физически невыполнимые приказы; «мы» – это подчиненные казы; «мы» – это подчиненные системы, не имеющие влияния на положение вещей. Таким образом, речь идет о признаках патологии управления – раз возможно смоделировать процесс внутри цифровой машины, очевидно не подверженной никаким идеологическим колебаниям или приливам непатриотических чувств.

В том же контексте надлежит искать причину явления, охарактеризованного известным в свое время афоризмом: «Польша – это свободная федерация воеводских комитетов». Потому что по мере упрочения и распространения тактики неформальных групп локальные партийные инстанции вынуждены были подменять политическую деятельность администрированием и тем самым вливались в сферу отношений местного экономического начальства, причем перекрывание партийной структуры и структуры местной администрации на территории воеводств явлению этому способствовало. Поскольку тактика неформальных групп в деталях везде различна и одинаковой быть не может, будучи стихийным процессом, происходящим незапланированно и без верховного руководства, характер сотрудничества управленцев и политиков не мог быть везде одинаковым. В результате воеводские административные единицы постепенно стали различаться динамикой роста, степенью деловой активности, долей участия в управлении растратами и результативностью и завоевывать таким образом как бы непроизвольно частичную автономию, о которой власти знали, но не могли ей противостоять, поскольку это было производной массовых процессов усугубляющейся патологии управления. В свою очередь, отдельные воеводства соперничали за процент участия в получении благ, капиталов, средств производства, что в системе в целом вызывало замешательство и беспорядочный рост осцилляции со свойствами отрицательных обратных связей: кто больше имел на местах, тот обычно и получал больше из централизованного распределителя, потому что явно умел лучше распорядиться полученными средствами, а, в свою очередь, это было причиной углубления различий между воеводствами. Если бы эта относительная самостоятельность воеводств была результатом передачи им законной, определенной в соответствующих границах автономии, она могла бы обнаружить положительные стороны и в государственном масштабе, поскольку местные условия хозяйствования, везде разные, действительно требуют гибкости в управлении. Однако это был, как уже говорилось, стихийный дрейф, без обоснования в действующем законодательстве, опирающийся на персональные расклады, по сути своей изменчивые и неспособные гарантировать прочность однажды сформировавшегося стиля работы; неуверенность же, порожденная возможной сменой кандидатов на ключевых постах, ставящей объединения конкретных людей за пределами неизменного закона, превращалась в очередной фактор системной дестабилизации. Поэтому видно, насколько важно в управлении, чтобы закон был выше лиц и отношений.

Важно отметить, что функциональное соответствие описанной нами неформальной группы возникает всегда и везде там, где в результате какой-нибудь чрезвычайной серии событий, например аварии или катастрофы, стихийного бедствия, несчастья с гибельными последствиями и огромным количеством жертв – возникает кризисная ситуация. И тогда, идет ли речь об обрушившейся угольной шахте, или о пожаре на нефтяных резервуарах,

или о голоде, или о зоне активизации смертоносных тайфунов, действия спасателей ломают замкнутость обязательных в других случаях предписаний и законов, и несущие спасение группы действуют без оглядки на цену оказываемой услуги и на трату сил и средств в результате их деятельности. Однако то, что возникает как результат из ряда вон выходящего события, что является лишь перерывом в течении нормальной работы, что допустимо единственно в экстремальных условиях, которые невозможно запланировать или предусмотреть, – одним словом, стихийная деятельность, сметающая все экономические расчеты, долгосрочные планы, законы и правила – в ситуации нарушения эффективности управления властей, на фоне постоянно растущих потребностей всегда алчной и прожорливой экономики, создает среду, где неформальные группы работают долгие годы, так что временами другой способ деятельности – а именно: соответствующей формам организации, предписанной законом, – превращается в чистую фикцию. Впрочем, как раз о сохранении этой фикции заботится центральная власть, потому что у нее нет другого выхода. В прессе, полностью контролируемой этой властью, иногда появляются заметки о побочных результатах вышеназванных процессов – то есть о том, что только по знакомству можно купить в магазине ветчину или ботиночки для ребенка, что только благодаря «связям» можно своевременно пользоваться ремонтными или какими-нибудь другими услугами; другими словами, идет описание низкого качества роз, когда леса горят. И наконец, фикцию поддерживают сами участники неформальных групп хозяйствования, потому что их сила, как это ни парадоксально, – в их прагматической нелегальности. Если бы их действия были детально изучены и преданы огласке, конфронтация реального положения вещей и фикции привела бы к кризису – то есть к развеиванию фикции и осознанию необходимости структурных реформ.

Масштабы реформ должны быть прямо пропорциональны времени систематического пренебрежения ими, потому что неизменность описанного состояния в прогрессирующей степени поражает способность власти принимать решения: чем дольше удерживается доминирующая система от принятия решения, тем труднее ей его принять. То же происходит при биологической патологии: чем дольше не предпринимается лечение болезни, тем труднее вернуть больному здоровье; чем дольше маскировать симптомы заболевания, ложно их интерпретировать или, наконец, – не замечать, борясь с последствиями, а не с причиной, тем тяжелее бывает завершающий кризис.

Следует также учитывать, что существование могущественных неформальных групп в определенной среде является секретом Полишинеля, но даже инстанциям, шлющим в область бесчисленных контролеров и издающим горы новых постановлений, известно, что внезапный развал всех неформальных групп управления был бы равносилен разгрому не только экономического беззакония – но и самой экономики в том числе. Как известно, хромого не тем можно вылечить, что ему его больные ноги пообрывать. Центральная власть знает, что тот, кто будет судорожно цепляться за все обязательные предписания, доведет до полного паралича все производительные и исполнительные функции; не будучи в состоянии ни ликвидировать, ни вывести на чистую воду неформальные группы, потому что без серьезных реформ этого сделать невозможно, власть впадает в состояние перманентного лавирования, которое ход ее, власти, основной деятельности превращает в петляющую синусоиду. Эта ситуация, в свою очередь, порождает прагматическое правило « lex ad hominem» [48] : не всякий, нарушающий закон, будет привлечен к ответственности. Руководящим инстанциям бывает удобнее прикрывать глаза не на один случай обнаружения описанной здесь практики.

48

закон для человека (лат.).

«Подбору сотрудников по знакомству» способствуют, кроме бессилия управления и хаотичности приходящих в столкновение степеней иерархии, факторы чисто технологической природы. Многочисленные продукты и полуфабрикаты производятся без необходимого следования предписанным рецептурам и критериям качества, однако выбор, перед которым оказывается менеджер-получатель, бывает удручающим: или взять некачественный продукт, или не получить ничего – или же: настаивать на своем, требовать другого, лучшего (и ожидать по этому поводу репрессий со стороны производителя, припертого к стенке), или – опять же – довольствоваться убожеством.

В скооперированных системах, состоящих из большого числа звеньев, придерживаются следующего правила: если хотя бы одно звено пропускает продукты, технологически невыдержанные, вероятность снижения качества конечного продукта, а также всех производных в целой отрасли данной промышленности растет скачкообразно. Потому что тогда возникает положительная обратная связь: некачественные автомобильные шины, неравномерно изнашиваясь, вызывают не только бурный поток рекламаций от потребителей, но и более быстрое снашивание автомобильных подвесок; эти подвески приходится заменять в процессе капитального ремонта, то есть технологическая ошибка производителя шин рикошетом бьет по производителю автомобилей; в результате хронического отсутствия на рынке запчастей большое количество автомобилей ездит с поврежденной подвеской на неплотно прилегающих к проезжей части шинах; это приводит к росту числа аварий на дорогах, которому – при таком положении вещей – противодействовать чрезвычайно трудно. Постепенное снижение качества продукции означает также и уменьшение резервов производственных мощностей, что, в свою очередь, затрудняет введение технологических новшеств, всегда дорогостоящих.

Несмотря на это, существуют как предприятия, производящие скверные изделия, так и предприятия, поставляющие изделия более – или просто – качественные. Эта среда является «экологической нишей» для менеджеров, которые могут выбрать только из реально существующих предложений. Они не всегда выбирают экономически меньшее зло, поэтому их балансовые тактические расчеты и не ограничены экономикой, и она в них не превалирует; на расчеты влияют разные уровни управления, надзора, контроля качества, факторы местного значения сталкиваются в этих расчетах с сигналами из центра, деятельность их глубоко увязает в администрировании, она оценивается политически, персонально и т.п. Все вместе это делает ирреальным подобный вид научной организации труда, этот способ экономичного хозяйствования ресурсами, оптимизации решения проблем, о котором так много возвышенных и прекрасных слов можно прочитать в прессе, особенно литературно-художественной. Тем временем фактическая ситуация, заставляющая менеджера Zприступить к выполнению работы V, вовсе не следует из рациональной оценки положений и возможностей. Чаще всего возникает производная мотивов, в которых вроде бы третьестепенные, – да даже вовсе не существенные моменты! – кто сидит в инстанции Х, а кто в управлении Y– оказываются ключевыми.